Русский ОШО портал
Rambler's Top100

Библиотека  > Книги Ошо > "Ливень без туч".

 

Они сказали, что, когда он начал читать книги Шивананды, он спал восемь часов, а теперь стал спать пять часов, потом четыре и три часа. "Теперь его ум стал ненормальным, и как бы мы ни пытались его убедить, он отвечает: "В любом случае человек должен выйти за пределы сна" и "просветленные вообще не спят". Он все время носит с собой эти книги. Сначала он решил отбросить сон, но стал постоянно хотеть спать и поговорил с другим гуру. Тот сказал ему: "Если хочешь сократить сон, ты должен уменьшить и количество принимаемой пищи. Если много ешь, ты будешь целый день спать - ты переедаешь". И он стал есть меньше, теперь он только пьет молоко. Его тело высохло, он ослабел. Он не спит всю ночь. Он боится спать, потому что во сне ему снятся сны, а это грех: "Сны должны быть отброшены". Теперь он становится все более ненормальным. Он или никого не слушает, потому что много знает, или спорит и всегда выигрывает спор". Его жена заплакала; она сказала: "Теперь из-за этого моя семья разрушена. Освободи его как-нибудь от этого Шивананды!"

Я спросил его:
- Где твоя книга?
Он всегда носил с собой в сумке книгу. Я сказал:
- По крайней мере посмотри на фотографию Шивананды! Во всей Индии ты не найдешь более толстого человека - он весит больше, чем четыре Ма Тарус вместе взятые! Действительно ли ты переедаешь? От тебя остались одни кости, ты не можешь даже ходить. Когда ходит Шивананда, его должны поддерживать два человека, потому что сам он уже ходить не может. С помощью двух других людей он может ходить. Прочитав его книгу, ты должен был посмотреть на его фотографию, его фотография есть на всех книгах".

Но хорошие люди заражаются благородными болезнями, которые могут оказаться опаснее обычных, плохих.

Жизнь требует огромного равновесия. Я называю равновесие самодисциплиной. Под самодисциплиной я не подразумеваю отречение. Я подразумеваю равновесие между потаканием и отречением. Я подразумеваю, что жизни нужно придать естественную и легкую форму. Телу нужен отдых, телу нужна пища, нужна и работа. Спи ночью и бодрствуй днем.

Что должен делать религиозный человек? Во сне она в пустом небе Божественного; проснувшись, она вспоминает Божественное.

Когда ты просыпаешься, видь Божественное; когда спишь, падай в пустоту. Пусть это будет твоей духовной практикой: не забывай Божественное, пока бодрствуешь, и никого не вспоминай во сне, даже Бога, потому что, если ты вспоминаешь даже Бога, пустота не будет полной.

И когда ты начинаешь двигаться между пустотой и наполненностью, ты в состоянии опьянения осознанностью, не в бессознательности. Именно поэтому Сахаджо говорит: нога спотыкается, утрачен контроль... так и есть. Но... тогда о них заботится Божественное. Теперь не нужно заботиться о себе, существование заботится о том, кто достиг равновесия в жизни. Во сне она в пустом небе Божественного; проснувшись, она вспоминает Божественное.

Что бы она ни сказала - это божественные слова.

Что бы ты ни сказал, говори это так, словно называешь божественное имя. Говори только так. Говори только о Божественном, или не говори вообще. Ты можешь обойтись без разговоров, но если ты говоришь, пусть это будет о Божественном.

В Индии есть древняя традиция, и мы забыли ее смысл: даже если ты встречаешь на дороге незнакомца, ты говоришь "Рам Рам" и складываешь руки в намастэ. Это напоминание о Божественном в приветствии. Сейчас даже в ваших приветствиях есть мотив. Но в деревнях, если ты встречаешь кого-то на дороге, если даже этот человек тебя не знает, он скажет: "Джай Рам Джи" - да победит Рама, - Божественное у тебя внутри. Ты можешь подумать, что это чепуха. Ты не знаешь его и не имеешь к нему никакого отношения - это не важно, он приветствует тебя: "Джай Рам Джи".

Деревенский житель следует старому обычаю. Он не просто приветствует тебя, он вспоминает Божественное в этом приветствии. Что бы она ни сказала - это божественные слова. Ты оказался рядом и стал предлогом. Он воспользовался возможностью вспомнить Божественное.

Именно поэтому в мире нет другого такого приветствия, как приветствие индуистов. "Доброе утро" - это ничего, но так себе. Но "Джай Рам Джи" уникально. Зачем говорить об утре, если можно говорить о Божественном? - оно включает в себя утро! В "добром утре" нет упоминания о Божественном, во утро, несомненно, упоминается в Джай Рам Джи. Утро не всегда доброе, вечер не всегда добрый. Божественное всегда хорошо. Утра и вечера переменчивы: сегодня погода хорошая, завтра плохая. Божественное всегда хорошо. Если хочешь что-то вспомнить, вспомни Божественное.

Что бы она ни сказала - это божественные слова. Она практикует безжеланную преданность.

И пусть твоя преданность будет лишенной желаний. Пусть в ней не будет ожиданий. Это критерий любви. В тот момент, когда ты что-то просишь, она становится желанием, она падает. Когда ты ничего не просишь, любовь становится преданностью, она поднимается высоко вверх. В тот момент, когда ты просишь, ты вешаешь любви на шею камень. Когда ты не просишь, у любви есть крылья, она может лететь в небо. Она практикует безжеланную преданность.

Она навсегда утонула в любви,
опьяненная своей сущностью.
Сахаджо говорит: она видит, не различая.
Никто не нищий, никто не король.

Сахаджо говорит: "Таким стало мое состояние - чистая удовлетворенность, окружающая меня внутри и снаружи". Чистая удовлетворенность. И человек даже не сознает этой удовлетворенности. Не остается ни ожиданий, ни зависимости от другого. Теперь нет "другого", какие могут быть ожидания? Не осталось ничего, чего можно было бы достигать, потому что все едино. Некуда идти, не осталось будущего, настоящее мгновение само по себе полно. Человек спит в пустом небе Божественного, ходит в Божественном; что бы он ни говорил, это Божественно. Когда он не говорит, это молчаливая преданность, молчаливая и ничего не требующая. Когда не о чем просить, какой смысл говорить?

Поэтому, что бы человек ни говорил, он говорит о Божественном. Даже когда он не говорит, он тонет в преданности, в любви.

Она навсегда утонула в любви...
Теперь двадцать четыре часа в сутки ее орошает любовь.
... опьяненная своей сущностью.

Сердце удовлетворено, не осталось ничего несбывшегося. Человек полон самим собой, потому что Божественное не отдельно, это наш собственный образ. Опьяненная своей сущностью...

Сахаджо говорит: она видит, не различая...

Теперь человек становится неразличающим. Когда есть удовлетворенность, человек не различает. Когда есть равновесие между пустотой и наполненностью, нет различий.

Сахаджо говорит: она видит, не различая. Никто не нищий, никто не король.

Теперь она не различает, никто не богат и не беден, не красив и не уродлив, не мужчина и не женщина; нет ни мира, ни освобождения. Сахаджо говорит: она видит, не различая. Никто не нищий, никто не король.

Видящая одна, ей не нужно компании, ее единственный компаньон - ее собственная сущность, она живет в блаженстве пробуждения, она пьет сок своей собственной природы.

Видящая одна, ей не нужно компании... Если ты хочешь что-то практиковать, практикуй одиночество, оставайся один, потому что ты найдешь Божественное только в одиночестве. Пока ты ищешь другого, ты можешь найти многих, но не найдешь это. Пока ты ищешь другого, ты бежишь от самого себя.

Все поиски другого - это бегство от самого себя.

В одиночестве тебе становится не по себе. Ты говоришь: "Что сделать, куда пойти, с кем встретиться?" Ты ищешь друга, идешь в клуб, идешь в ресторан, идешь в кино, идешь в храм - но ищешь другого. Встречаясь с другим, ты можешь избежать самого себя, иначе с самим собой тебе станет не по себе. Ты сам себе скучен. Ты не можешь себя терпеть. Ты себя беспокоишь. Поэтому ты ищешь жену, мужа, рожаешь детей - продолжаешь увеличивать толпу и теряешься в ней.

Люди приходят ко мне. Если они одни, они печальны и говорят: "Мы одни". Если они в семье, они печальны и жалуются: "У нас семья". Чтобы избежать одиночества, они ищут толпу, но толпа беспокоит. Они говорят: "Нас давят, мы умираем от бессмысленности всего этого. Мы несем груз, мы стали вьючными животными. Теперь мы должны заботиться о жене и детях, давать им образование, женить. Мы в ловушке". Пока они не были в ловушке, они думали: "Что нам делать с собой? Что нам делать?" Они ничего не смогли придумать. Им стало скучно, когда они были одни, и они захотели что-то сделать.

Видящая одна, ей не нужно компании...

Видящий - это тот, кто ценит одиночество, кто пытается остаться в состоянии одиночества. Видящий - это тот, кто говорит: "Я останусь блаженным в одиночестве" и понемногу входит в свою природу. Видящий - это тот, кто продолжает копать глубже и глубже самого себя и тонет в глубине. Приходит момент, когда ты достигаешь центра: тогда больше не нужно быть с кем-то.

Но это не значит, что ты убегаешь в лес. Только человек, потерявший себя в толпе, убежит в лес, чтобы избежать самого себя. Теперь, чтобы избежать толпы, ты побежишь в лес. Ты снова почувствуешь себя одиноко и снова убежишь.

Несколько дней назад ко мне пришли молодой человек и молодая женщина с Запада. Они женаты. Когда они пришли два года назад, они не были женаты. Они пришли ко мне, сказали, что хотят пожениться, и попросили моих благословений. Я сказал им: "Не спешите, побудьте друг с другом некоторое время, познакомьтесь друг с другом, тогда женитесь". Но они спешили. Обычно любовь - это как безумие. Они сказали: "Нет, мы всегда будем вместе. Зачем ждать? Зачем оставлять это на завтра?" Они поженились, и через два года друг другу надоели. Теперь они снова здесь; теперь они говорят: "Пожалуйста, освободи нас от этого".

Я сказал им: "Вы меня не послушали, поспешили. На этот раз не торопитесь. Зачем торопиться расставаться? Сделайте одно - расстаньтесь на несколько месяцев". Я отправил мужа в Гоа. Он вернулся на следующей неделе, говоря, что ему одиноко и он не может жить без жены.

Я сказал: "Ты сделал ошибку раньше... и теперь, когда я вас разлучил..." Они снова прожили вместе три дня, и снова пришли ко мне, говоря, что не могут жить вместе!

Ты не можешь жить наедине с собой, не можешь жить и с другим. Тебе скучно с самим собой, и ты хватаешь другого, а когда ты хватаешься за другого, тебе становится скучно и с ним. Если тебе скучно даже с самим собой, как тебе не заскучать с другим? Подумай об этом - если ты не удовлетворен собой, как ты можешь быть удовлетворен другим? Если ты не можешь достаточно любить самого себя, чтобы оставаться наедине с собой, как ты сможешь любить другого достаточно, чтобы быть с ним?

Видящая одна, ей не нужно компании. Поэтому видящий - это тот, кто так утонул в любви, так утонул в естественности, так непринужден с самим собой, что ему не нужно другой компании.

Опьяненная своей сущностью... Тогда она сама себе друг. И интересно и таинственно то, что, если ты в компании человека, который сам себе компания, твоему счастью не будет конца. Если она дружит со своей собственной сущностью, она не будет искать твоего общества, но, если ты ее встретишь, она и не убежит от тебя. Она совершенно не заботится о тебе и не хочет ни быть с тобой, ни бросить тебя. Она остается в собственной радости. Если ты хочешь разделить эту радость, она поделится ею. Когда лампа зажжена и незажженная лампа подходит близко, будет ли зажженная лампа бояться, что, если она поделится пламенем, станет темно? Ты можешь зажечь тысячи ламп от одной, и пламя лампы останется прежним; оно не уменьшится, но зажжет тысячи ламп.

Человек, который научился быть с самим собой, - ее пламя зажжено. Теперь она не ищет другого. Если кто-то приходит - она счастлива, если никто не приходит - она счастлива. Она счастлива одна так же, как и на рыночной площади. Если кто-то хочет к ней подойти - она поделится своим пламенем. Передача пламени может случиться от лампы к лампе, и ее пламя не уменьшается. Она счастлива, потому что другой тоже стал пламенем, и света в мире стало больше. Пламя может быть разным, но свет один.

Видящая одна, ей не нужно компании,
ее единственный компаньон - ее собственная сущность,
она живет в блаженстве пробуждения,
она пьет сок своей собственной природы.

Единственное блаженство в мире - блаженство пробуждения. Это радость сознательности, радость пробуждения, радость свободы от бессознательного. Человек, который ищет, остается собой и пробуждается внутри себя. Она пробуждает себя, вытаскивает себя из бессознательности и выносит наружу скрытое пламя. Она стряхивает покрывавший ее пепел.

В блаженстве пробуждения... Тогда возникает сознание. Раскрывается внутренний глаз. Она начинает жить в предельном блаженстве.

... в блаженстве пробуждения, Она пьет сок своей собственной природы.

Мудрец пьет соки своей собственной природы. Пока ты не пьян самим собой, твоя жажда не будет утолена.

Ни один колодец в мире не сможет утолить этой жажды. Ни один напиток в мире не может удовлетворить этой жажды, пока ты не пьешь от самого себя. Только выпив это вино, ты станешь свободным от всех поисков и всей жажды.

Однажды Иисус остановился у колодца. Женщина набирала из колодца воду, и он попросил у нее воды. Она сказала:

- Я принадлежу к низшей касте. Люди высших каст не пьют воду, которой я касалась. По твоей одежде я вижу, что ты принадлежишь к высшей касте.

- Если ты дашь мне воды из своего колодца, я обещаю, что дам тебе воды из своего, - сказал Иисус. - И я говорю, что я буду по-прежнему хотеть пить, выпив твоей воды, но, выпив моей воды, ты уже никогда не будешь испытывать жажды.

Жажда того, кто пьет воды своей собственной природы, утолена. И он становится способен утолить жажду других, потому что может передать то же самое Божественное безумие - блаженство питья самого себя.

Религия заразительна. Когда она возникает в человеке, если ты приближаешься к нему, если ты входишь в пределы досягаемости его вибраций, входишь в окружающий его климат, ты тоже будешь пойман. Начнет возникать что-то и в тебе.

... В блаженстве пробуждения, она пьет сок своей собственной природы. Очень легко пить, очень легко утонуть в этой атмосфере, очень легко погрузиться в эти воды. Это естественно, с этим ничего не нужно делать. Это излияние без причины, ливень без облаков. Даже облаков нет, откуда прольется дождь? Небо чисто, нет облаков, но идет дождь - дождь без облаков. Ничего не нужно делать внутри, не нужно искать никаких причин. Сахадж означает "без причины".

"Сахадж" - это очень ценное слово. Оно означает, что все происходит без действия. Просто иди вовнутрь... дождь без облаков. Нет никакой причины: ты достигаешь внутреннего, и жажда утолена. Нектар течет тебе в горло... Она пьет сок своей собственной природы.

Мертвые несчастны, живые несчастны,
голодные несчастны, сытые несчастны.
Сахаджо говорит: лишь видящая блаженна,
она нашла вечную радость.

Сахаджо говорит: Мертвые несчастны... те, кто умер, несчастны... Живые несчастны - те, кто жив, несчастны. Голодные несчастны... те, кто голоден, несчастны... Сытые несчастны. Бедные несчастны, богатые несчастны. Успешные несчастны, неудачники несчастны. Кажется, несчастье в природе этого мира. Победишь ты или проиграешь, будешь жить или умрешь, ты получишь несчастье. Кажется, нет выхода из этого несчастья.

Мертвые несчастны, живые несчастны,
голодные несчастны, сытые несчастны.
Сахаджо говорит: лишь видящая блаженна,
она нашла вечную радость.

Почему только видящая блаженна?
Она нашла вечную радость.
Потому что она достигла внутреннего просветления, которое никогда не кончается.

Только тот чего-то достиг, кто счастлив без причины. Пойми это: если у твоего счастья есть причина, рано или поздно ты станешь несчастным, потому что твое счастье от чего-то зависит. Приходит друг, его не было много лет, и ты очень счастлив, тебе очень приятно. Какая причина у твоего счастья? Если бы ты видел друга вчера, был бы ты счастлив? Нет, ты счастлив потому, что друга не было много лет. Причина в том, что место оставалось пустым много лет, и вот он пришел и его занял, и ты счастлив. Но будешь ли ты по-прежнему счастлив через несколько дней? Потому что место больше не пустует. Ты был счастлив - пять лет ты не видел его, и место оставалось пустым - и вдруг он пришел, ты удовлетворен. Но через пять дней ты больше не пуст. Теперь ты подумаешь: "Когда этот человек уйдет?"

Люди рады гостям, но они еще счастливее, когда те уходят. Причина в том, что ты уже раздумывал, как от них избавиться, а теперь они уходят сами, и проблемы больше нет. Когда ты голоден, тебя интересует еда, но когда желудок наполнен, еда тебя больше не интересует. Интерес был вызван голодом. Когда голод удовлетворен, интереса больше нет. Возникает сексуальное желание, и тебя интересует мужчина или женщина - но когда желание удовлетворено, что тогда? Тогда интереса больше не будет. Именно поэтому людям скучно с женами и мужьями. А когда вы встретились впервые, ты говорил: "Жизнь без тебя бессмысленна. Ты для меня все, ты моя мечта, ты мой рай". Теперь муж убегает от жены, а жена убегает от мужа. Когда они подошли друг к другу близко, не произошло ничего, кроме борьбы и конфликта.

Почему это происходит? Все просто: ты не понял закон жизни. Был сексуальный голод, и он удовлетворен, точно так же, как на сытый желудок не хочется смотреть на еду. Когда желание удовлетворено, интерес к жене или мужу пропадает. Когда ты снова пуст, интерес возвращается. Когда для счастья есть причина, оно будет мгновенным, и вскоре ты снова будешь несчастен.

Когда есть причина, ты не хозяин своего счастья. Хозяин тот, кто держит в руках причину счастья.

Если муж счастлив, потому что жена исполняет его желания, внутри он будет несчастен, потому что жена становится хозяином. Когда она захочет сделать его несчастным, она не будет исполнять его желания; тогда он будет печален. Поэтому причина его счастья также всегда будет и причиной его несчастья. Если кто-то тебя хвалит и увенчивает тебя цветочной гирляндой, и ты счастлив; когда он обругает тебя, ты будешь несчастен. Осознавай, что, когда кто-то тебя хвалит, ты даешь ему власть. Если ты становишься счастливым, ты даешь ему в руки ключ: он может сделать тебя несчастным, когда пожелает. Если он не принесет гирлянду, тебе будет грустно; если он захочет, чтобы тебе стало еще хуже, он может тебя оскорбить, принеся гирлянду из туфель!

Когда есть причина, есть и зависимость. Тогда ты теряешь свободу, освобождение.

Сахаджо говорит: лишь видящая блаженна... Только человек, причина счастья которого находится у него внутри, счастлив; он не зависит снаружи ни от кого, он не клянчит ни у кого свое счастье, он нашел колодец, где ему внутрь легко течет постоянный поток.

Твое счастье скрыто у тебя внутри. Пока ты ищешь его снаружи, ты будешь получать и счастье, и страдание. В конце концов ты найдешь, что получил немного счастья и много страдания. Ты получил много шипов и лишь изредка - цветы счастья. И, оглянувшись на свою жизнь, ты почувствуешь, что, кажется, не было смысла страдать от стольких шипов ради таких редких цветов. Кажется, все путешествие было пустой растратой. Ты только страдал от шипов, а цветы были просто надеждой. Надежда, что однажды ты получишь много цветов, была утешением, но ты получал только шипы. Что бы ты ни получил, это всегда были шипы, а надеялся ты всегда на цветы.

Мертвые несчастны, живые несчастны. Ты несчастен всю жизнь. Люди очень несчастны. Ты часто услышишь от людей, что они предпочли бы умереть.

Есть старая история: Дровосек возвращался из леса. Он очень устал, состарился и устал от жизни - все время нося дрова, день за днем. Он часто думал, что лучше было бы умереть.

Однажды в нем возникло сильное чувство: "Что мне осталось в этой жизни? Я ничего не получаю, каждый день ношу дрова, прихожу домой, ем, сплю, утром снова просыпаюсь... Мои руки стали слабыми и дрожат, я хожу с трудом, глаза не видят, как следует, - какой смысл продолжать жить? Я ничего не нашел в жизни. Я ничего не получил, когда был молод; что я получу сейчас?"

Он подавил вздох и сказал:

- Смерть! Ты приходишь к каждому. Ты взяла тех, кто был до меня, ты берешь молодых - почему ты оставляешь меня здесь? Почему ты мучаешь меня? Возьми меня с собой. Приди сейчас!

Обычно Смерь никого не слушает, но в этот день что-то случилось - может быть, Смерть была где-то рядом - она пришла. Дровосеку стало так грустно, что он выронил связку дров, сел и сказал:
- Приди.
Смерть пришла! Когда Смерть оказалась прямо перед ним, ее увидели даже его слепые глаза. Он спросил:
- Кто ты?
- Ты звал меня. Я Смерть. Я пришла.
Он растерялся. Его сердце дрогнуло. Он подумал:
- Я звал от печали. На самом деле я не хотел, чтобы ты приходила.
Человек говорит это иногда в моменты слабости. Он встал и сказал:
- Да, я звал тебя. Я стар, и некому помочь мне поднять этот груз. Пожалуйста, помоги мне поднять мой груз. Спасибо!
Увидев Смерть, он снова поднял груз, который уронил.

Ты несчастен, пока живешь, ты часто думаешь о смерти, но, когда смерть приходит, ты дрожишь и не хочешь умирать.

Мертвые несчастны, живые несчастны, голодные несчастны, сытые несчастны.

Ты можешь понять, что бедные несчастны - но несчастны и богатые. Голодные несчастны, сытые несчастны. Ты можешь понять несчастье бедных, так все и есть, но несчастье богатого понять труднее. Почему он несчастен? Если бы у тебя было все, был бы ты несчастен?

Ты не понимаешь природы несчастья. Бедный несчастен, потому что он не удовлетворен. А богатый несчастен, потому что разрушены его надежды - и все же он не удовлетворен. Несчастье богатого глубже, чем несчастье бедного. Богатый более достоин жалости, потому что у бедного по крайней мере есть надежда. Надежда богатого умерла. Бедный думает: "Рано или поздно я построю небольшой дом, и тогда все будет в порядке". Он продолжает жить с этой надеждой, эта надежда тянет его дальше. Мир держится на надежде. Богатый строит дворец, и внезапно находит, что дворец закончен - что теперь? Все мечты, которые были у него о дворце, кажутся неосуществленными. Он потратил большую часть жизни, строя этот дворец, работал над ним днем и ночью, не отдыхал и не знал покоя. Теперь потраченного времени не вернешь, и ни одна мечта не сбылась.

Богатый человек достоин жалости. Не удивительно, что такие принцы, как Будда и Махавира, убежали и бросили все. Как может отречься бедный? - у него еще есть какая-то надежда. Богатому отречься легче, потому что его надежды разбиты, и кажется, ничего не стоит достигать, все стало тщетным. И помни, я не назову тебя богатым, пока все твои надежды не разбиты; до тех пор ты беден. Если у тебя осталась какая-то надежда, это значит, что ты по-прежнему беден. Вот мое определение бедного человека: это тот, у кого еще осталась надежда, кто говорит, если он что-то получит, все будет в порядке. Богатый человек - это тот, кто говорит: "У меня есть все, но ничто не сбылось. Теперь я в огромном страдании, в тоске. Что мне делать? Жизнь выскальзывает у меня из рук, и то, что казалось важным вчера, сегодня кажется бессмысленным". Внезапно он заходит в тупик. Перед ним бездонная пропасть. Дальше дороги нет. У бедного человека впереди еще есть дорога. Он тоже однажды подойдет к бездонной пропасти, но пока он от нее далек. Он не может увидеть бездну; ему кажется, что он идет к какой-то цели.

В моем понимании, когда общество становится богатым, оно становится религиозным. Бедное общество не может быть религиозным, потому что религия рождается лишь тогда, когда все надежды на жизнь стали бессмысленными, когда жизнь кажется только пеплом. Лишь тогда ты поднимешь глаза к небесам и начнешь искать Божественное.

Индия была религиозной в прошлом, но то были золотые дни Индии - дни Махавиры и Будды, когда даже императоры бродили, как нищие. Теперь ситуация такова, что нищие Индии мечтают стать императорами. Именно поэтому Индия нерелигиозна. Теперь религия возможна только в такой стране, как Америка. Индийскому уму больно, что мы не религиозны, но что можно сделать с этой болью? Истина в том, что религия исчезла с Востока; сокровище Востока исчезло. В сегодняшней Америке есть и богатство, и беспокойство, потому что все достигнуто. Что теперь? Куда идти? Что делать?

Помните, бедный человек может стать религиозным - но для этого нужен огромный разум. Богатый человек может стать религиозным, даже если он идиот: по крайней мере, он может увидеть, что у него есть все и все это не имеет значения. Если бедный человек хочет быть религиозным, он должен иметь достаточно разума, чтобы увидеть тщетность даже тех вещей, которых он еще не достиг. У него должно быть глубокое и проницательное восприятие. Я не говорю, что бедный человек не может быть религиозным, но для этого нужен очень острый разум. Богатый человек может стать религиозным, даже если он идиот. Бедному человеку нужен очень острый ум, способность видеть далеко вперед. Он должен сейчас увидеть тупик, пропасть - это трудно.

Голодные несчастны, сытые несчастны. Кто же тогда счастлив? Никто в мире не счастлив.

Сахаджо говорит: лишь видящая блаженна...

Видящий - это тот, кто в мире, но не от мира; кто стоит на берегу реки и в то же время посреди течения; кто стоит одной ногой в мире, другой - в Божественном.

Сахаджо говорит: лишь видящая блаженна. Видящая, которая стала просветленной, это очень, очень редкое явление. Не думайте, что видящие - это люди, сидящие в ваших храмах и мечетях. Видящая - это великая революция. Это самый таинственный опыт в этом мире. Она знает, что мир бессмыслен. Если она отрекается и убегает, это означает, что в мире по-прежнему остается что-то интересное - по крайней мере, от чего-то можно отречься. Куда может пойти видящая? Идти некуда. Весь мир стал для нее бессмысленным, и рыночная площадь, и храм. И она идет внутрь себя.

Снаружи некуда идти, не стоит даже идти с рыночной площади в храм - потому что храм - это тоже часть рыночной площади, а рыночная площадь - часть храма. Они взаимосвязаны, они уравновешивают друг друга, они не отдельны. He-искатель бежит из храма на рыночную площадь и с рыночной площади в храм; так он проводит всю жизнь. Мудрец - это тот, кто увидел, что ничего нельзя найти снаружи.

Сахаджо говорит: лишь видящая блаженна, она нашла вечную радость.

И теперь видящая нашла вечную радость, просветление. Она достигла источника. Этот источник утоляет всю жажду - она утолена. Она испытала радость сознания, в которой удовлетворен весь голод.

Я хотел бы повторить эти сутры:

Без двойственности нет вражды.
Сахаджо говорит: без желания,
в состоянии удовлетворенности и чистоты
нет зависимости от другого.

Во сне она в пустом небе Божественного;
проснувшись, она вспоминает Божественное.
Что бы она ни сказала - это божественные слова.
Она практикует безжеланную преданность.

Она навсегда утонула в любви,
опьяненная своей сущностью.
Сахаджо говорит: она видит, не различая.
Никто не нищий, никто не король.

Видящая одна, ей не нужно компании,
ее единственный компаньон - ее собственная сущность,
она живет в блаженстве пробуждения,
она пьет сок своей собственной природы.

Мертвые несчастны, живые несчастны,
голодные несчастны, сытые несчастны.
Сахаджо говорит: лишь видящая блаженна,
она нашла вечную радость.

На сегодня хватит...



        6. Безжеланная преданность

        Первый вопрос:

Будда настаивает на абсолютной пустоте, а Шанкара настаивает на абсолютной наполненности. Оба приводят прекрасные логические аргументы в поддержку своих взглядов. Они познали истину, божественное; почему же они оспаривают друг друга и отстаивают каждый свое? А ты - ты поддерживаешь обоих одновременно! Почему?




Будда осознал Божественное в абсолютной пустоте, Шунье. Он может показать его другим только так, как сам узнал. Он может только провести тебя по пути, который прошел сам. Было бы опасно вести тебя по пути, которого он не знает; невозможно было бы указать путь. Дело не в том, что Будда не знает, что можно достичь и другим путем. Но даже сказать, что есть другой путь, ведущий туда же, - значит поколебать твое доверие к этому пути. Они должны оспаривать пути друг друга, потому что ты уже в замешательстве. Ты в таком замешательстве, что не можешь принимать никаких решений; твоя болезнь - нерешительность.

Если бы Будда сказал, что ты можешь познать Божественное как в пустоте, так и в наполненности, как с запада, так и с востока, это добавило бы еще больше нерешительности к твоему состоянию замешательства.

Поэтому Будда подчеркивает, что ты можешь достичь только через полную пустоту. И если он не говорит, что ты не можешь достичь через абсолютную наполненность, Пурну, это просто значит, что ты можешь достичь через абсолютную пустоту. Он ничего не говорит об абсолютной наполненности. Он говорит своим слушателям: "Я не хотел бы добавлять к вашему замешательству еще и это. Вы и так сбились с пути".

Он подчеркивает, что его путь единственный, что другой путь неправилен, потому что, пока ты не убедишься, что другой путь неправилен, ты не будешь тотально на этом пути.

Именно поэтому просветленные часто отрицали многое, чего не хотели отрицать. Им приходилось это делать только из сострадания к невежественным. Но невежественный человек невежествен - он неправильно поймет даже сострадание.

Будда сказал, что ты можешь познать только через пустоту: чтобы это глубоко проникло в твое сердце, он сказал, что ты не сможешь познать через наполненность. Ты слышал, что не сможешь познать через наполненность, поэтому бесполезно пытаться достичь наполненности. А что касается познавания Божественного через пустоту, если ты не можешь познать его через наполненность, как ты познаешь его через пустоту? Кажется, Будда невежествен, потому что он спорит, оспаривает, применяет логику. Кажется, Будда заблудился: он говорит, что только он прав, а все остальные неправы. Именно это слышат невежественные люди. То, что Будда говорит из сострадания, невежественные слышат из бессознательности. Вот очень древняя история:

 

Один крестьянин увидел, что мимо его дома бежит Иисус. Он спросил:
- Куда ты? Ты бежишь так, словно за тобой гонится лев или тигр, но кроме тебя никого нет. За тобой никто не гонится!
Но Иисус бежал так быстро, что не остановился даже для ответа. И человек побежал за ним. Вскоре он его догнал и сказал:
- Послушай, почему ты бежишь? Кто за тобой гонится? Чего ты боишься? Я тебя знаю - ты аромат земли! Кто причинит тебе вред? Ты дал глаза слепым, ты дал уши глухим. Я слышал, что ты делал птиц из земли и давал им жизнь, и они улетели в небо; ты звал мертвых из могил, и они оживали. Чего ты боишься? От кого ты бежишь? Разве то, что я слышал, неправда?
- Ты слышал правду, - сказал Иисус. - Я тот, кто жестом может дать слепым зрение, дыханием - глухим слух, кто создает жизнь даже из грязи и превращает ее в птиц, которые летят в небо. Я тот, по зову которого мертвые воскресают. Но не останавливай меня! Отпусти меня!
- Если ты тот человек, почему ты убегаешь? От кого ты убегаешь?
- За мной гонится идиот. Я убегаю от него!
Крестьянин рассмеялся. Он сказал:
- Ты можешь давать глаза слепым, уши глухим, создавать жизнь из земли, воскрешать мертвых - тогда почему ты не можешь применить свои силы к этому идиоту?
- Это никогда не работает, - сказал Иисус. - Я испробовал все, но ничего не помогает. Это невозможно. Я делаю одно, а получается совсем другое. Я хочу получить одно, а результат выходит совсем другой.
Тогда крестьянин спросил:
- Скажи мне еще одно, и я не буду тебя останавливать: если ты добился успеха со слепым, с глухим - неужели идиот хуже слепого или глухого? Почему твои силы ему не помогают?
- Есть причина, - сказал Иисус. - Слепой хочет, чтобы его глаза были исцелены, и мои благословения помогают; глухой хочет, чтобы его уши были исцелены, и мертвый хочет быть живым; земля просит, чтобы ей дали жизнь. Что бы я ни делал, они помогают мне. А идиот думает, что уже все знает, поэтому он не готов выйти из своей глупости.

Не только Иисус убегает от идиотов - от них убегает и Будда, и Шанкара.

Будда сказал из своего великого сострадания, что ты сможешь познать истину только через пустоту. Но ты мог услышать это из эго и подумать, что Будда тоже эгоист: он говорит, что правилен только его путь, а все остальные неправильны.

Будда не говорит, что другие пути неправильны. Он просто говорит: "Те, кто понимает, знают, что я шел этим путем. Я узнал этим путем, и ты тоже можешь узнать. Но твой ум в таком замешательстве, что если я скажу, что ты можешь узнать обоими путями, то ты вообще никуда не пойдешь, ты останешься сидеть на перекрестке. Ты скажешь: "Сначала позволь мне решить, какой путь мой, тогда я пойду. Иначе я могу начать идти неправильным путем и заблудиться".

Будда объяснил, но ты не слушал. Через тысячу или тысячу пятьсот лет после Будды появился Шанкара. Будда сказал, что ты познаешь истину через пустоту, а Шанкара увидел, что очень немногие из тех, кто его слушал, познали истину. Он увидел, что многие, кто слушал Будду, не смогли его понять и не пережили истину. Напротив, они запутались в несущественных дискуссиях о пустоте, создали из нее "-изм". Они не жили жизнью пустого неба, о котором Сахаджо говорит: "Я сплю в пустом небе Божественного". Они не создали такой жизни, в которой человек спит в пустоте, просыпается в пустоте, движется в пустоте. Они стали нигилистами, они готовы были оспорить любого. В их жизнях не случилось никакой трансформации, но они стали очень искусны в том, чтобы оспаривать мысли всех остальных.

Было необходимо изменить этот поток: Шанкара сказал, что познать можно только через наполненность, что в пустоте ты потеряешься. И Шанкара сказал это с той же твердостью, что и Будда. Шанкара отрицает пустоту так же, как Будда отрицает наполненность. Шанкара сказал: "Пурна Брахман - предельная реальность есть наполненность, целое". Он сказал, что это единственный путь - но те, кто знает, говорят, что Шанкара был просто завуалированной формой Будды.

Те, кто знает, говорят, что Шанкара говорит то же самое, что говорил Будда; он только изменил слова. Если ты видишь определение наполненности Шанкары, ты удивишься - это то же самое определение пустоты Будды. Что такое пустота? Бесформенное, без-свойственное, безначальное, бесконечное - вот определение, которое Будда дает пустоте. Что такое наполненность, Брахман? Бесформенное, без-свойственное, безначальное и бесконечное - вот определение, которое Шанкара дает наполненности. Изменено только название.

Слова были изменены еще потому, что на слове "пустота" скопилось много пыли и само слово стало грязным. Когда Будда использовал слово "пустота", это было в первый раз. До него часто использовали слово "наполненность", и оно потеряло свежесть. Его столько обсуждали, что в нем не осталось никакого смысла, никакой жизни, никакого зова, никакого приглашения - оно стало термином священных писаний.

Когда слово превращается в термин священных писаний, оно становится как скала, препятствие на пути духовного поиска; оно больше не может быть ступенью. О нем начинают размышлять богословы, и мудрецы его отбрасывают.

Поэтому Будда отбросил "наполненность" Вед и Упанишад. Те, кто знает, говорят, что ни один мудрец Упанишад не сравнится с Буддой, вся эссенция Упанишад заключена в Будде. Но он отбросил слово "наполненность", он отбросил слово "брахман" - и заменил его "пустотой". Он отбросил позитивное выражение и взял негативное. Он отверг позитивное и принял негативное. До него существование определяли как день; Будда определил его как ночь. Его определяли как свет, Будда определил его как тьму. Его определяли как жизнь, Будда определил его как смерть, нирвану.

Смерть и ночь так же экзистенциальны, как свет и день.

Старый способ выражения истины уже исчерпал себя; теперь он стал только дымом в воздухе - остались лишь слова и аргументы. Понадобилось какое-то новое выражение. Существование искало новые слова, которые могли бы затронуть сердца тех, кто еще не испорчен богословами, слова, которые могли бы позвать невинных, чистых и естественных. Будда изобрел слово "пустота", шунья; это важное слово.

Подумай немного... Будда и Махавира родились в одно и то же время, но влияние Будды распространилось всюду. Этого не случилось с Махавирой. Учение Будды распространилось по всему миру, его волны достигли самых дальних уголков земли. Учение Махавиры осталось ограниченным маленькой территорией, оно могло распространиться только среди немногих - хотя оба были гениями. У обоих был один и тот же опыт, никто из них не был ниже другого - почему же не распространились учения Махавиры?

Есть причина: Махавира использовал старые, устаревшие слова. Он описывал существование старым словом атма, душа. Будда сказал: анатма, не-существо, не-душа. Это вызвало правильный резонанс. Махавира сказал: "Познать атму - душу, существо - значит познать истину. Это просветление". Будда сказал: "Душа? Существо? Это невежество. Не-существо, не-душа - стать пустым, исчезнуть - значит познать истину, быть просветленным".

Они были современниками, но Будда дал новое измерение, новый смысл определению существования; он внес новизну, и это сработало. Это коснулось невинных сердец.

Учение Махавиры было блокировано богословами и умерло. Люди сказали: "Ладно, это то же самое, что всегда все говорили". Но над словами Будды им пришлось задуматься.

К моменту появления Шанкары со времен Будды прошло пятнадцать веков, и он оброс безграничной сетью писаний, далеко превосходящей Упанишады и Веды. Вокруг Будды возникло столько философских точек зрения, как никогда раньше в человеческой истории. Было написано множество священных писаний, и говорят, что количество буддистских писаний больше всех остальных писаний всех религий вместе взятых. Проводилось столько исследований, что за пятнадцать веков они стали почти наводнением.

Часто бывает, что, когда истину выражают по-новому, вокруг нее возникает целое наводнение. Люди были за и против, были друзья и враги, были те, чьи старые писания были уничтожены, и были те, кто писал новые.

Старые слова были уничтожены, родились новые; пятнадцать веков продолжалось множество логических заключений и отрицаний. Ко времени прихода Шанкары буддистское влияние чувствовалось повсюду.

Но писания Будды постигла та же участь, что и Упанишады и Веды. Писания Будды умерли, стали проторёнными тропами. Они стали простой ученостью, которая могла быть только предметом обсуждения в университетах. Теперь в них не осталось жизни, они не были полезны искателям, не говоря уже о пробужденных. Важным стал только интеллектуальный анализ.

Тогда Шанкара снова изменил направление наводнения. Шанкара сказал, что истина не абсолютная пустота, но абсолютная наполненность, брахман.

Через пятнадцать веков слово "наполненность" приобрело новую свежесть, Упанишады вернулись к жизни, и Веды снова были извлечены на свет. Шанкара восстановил уничтоженное Буддой.

И вас удивит то, что они делали одну и ту же работу. Ни Будда не уничтожал Упанишады, ни Шанкара их не спасал. Будда спасает саму эссенцию, и Шанкара делает то же самое. Они уничтожают только внешнюю оболочку, потому что она всегда со временем становится грязной.

Точно так же, если ты попробуешь надеть на ребенка новую одежду, он не захочет расставаться со старой. Он скажет: "Я к ней привязан. Мне очень нравится эта рубашка, я не хочу новую". Но ты знаешь, что она запачкалась: "Она стала старой, на ней дырки - снимай ее". Ребенок думает, что, может быть, ты хочешь, чтобы он ходил голым. Как он может ходить голый в жару и холод? Зачем тебе его одежда? Он ее любит, он за нее держится. Но когда ты меняешь одежду, он доволен новой. Меняется его походка, он ходит радостно - но через год происходит то же самое. Одежда становится старой, и снова приходит время ее менять.

Пробужденные не против кого-то - и не могут быть против, - потому что в пробуждении они переживают абсолютное единство. Поэтому ни Шанкара не против Будды, ни Будда не против Шанкары. Оба они говорят одно и то же, различаются только выражения.

И я говорю, что поддерживаю обоих. Это правда. Об этом стоило спросить, вопрос важный. Даже теперь различия между ними не стали бессмысленными. Теперь прошло двадцать пять веков со времен Будды и тысяча лет со времен Шанкары: различия между ними утратили свежесть. Теперь их общение должно получить новый толчок. Теперь кто-то должен сказать, что различий нет, что оба они говорят одно и то же.

Поэтому я поддерживаю и пустоту, и наполненность. Это третий способ выражения, но содержание - то же самое. Я говорю то же самое, что говорил Будда, я говорю то же самое, что говорил Шанкара, но разница в том, что я на двадцать пять столетий впереди.

Теперь истина примет новый смысл, новое выражение. Теперь ту же песню нужно петь в новой гармонии. Ту же самую мелодию нужно играть на другом инструменте.

Инструмент Шанкары устарел. Инструмент Будды устарел. Теперь, если ты говоришь о пустоте, это старо; если говорить о наполненности - это тоже старо. Только Божественное, существование всегда ново, потому что оно вечно. Вечное всегда ново. Теперь новая гармония... Поэтому я говорю, что пустота Шанкары или наполненность Будды, пустота Будды или наполненность Шанкары - это песня одного и того же вечного единства.

Поэтому меня привлекает Сахаджо. Она говорит:

Во сне она в пустом небе Божественного; проснувшись, она вспоминает Божественное.

Ночь принадлежит Богу, день принадлежит Богу. Мы спим в Божественном, мы пробуждаемся в Божественном. Это темнота ночи, это свет дня - оба великолепны. Из страха частичный подход заставляет тебя говорить, что Бог подобен свету; это потому, что ты боишься темноты. Бог - это и темнота. А когда ты становишься молчаливым, ты находишь, что и у темноты есть своя слава. У темноты есть своя красота; с ней не может состязаться никакой свет. В темноте есть покой, в свете - радость; нет речи о сравнении. Пей свет и темноту, потому что оба божественны. Оба берега реки божественны. Не смотри на Ганг, ограниченный берегами. Увидь его поток свободным, неограниченным.

Поэтому я говорю, что и Шанкара, и Будда приведут тебя к другому берегу. Если ты позволишь лодке войти в реку с берега Будды, она достигнет другого берега. Если ты позволишь лодке войти в реку с берега Шанкары, ты достигнешь другого берега. Проснись немного - весь Ганг божествен. Мухаммед - это точка отсчета, как и Иисус, Заратустра. Ты можешь создать множество точек отсчета, потому что Ганг Божественного безграничен. Некоторые причалы очень благоустроенны, некоторые просты, но все они направят тебя к другому берегу.

Сахаджо, Кабир, Даду - менее благоустроенные места, их причалы беднее. У них нет ни мрамора, ни драгоценных камней. Они не похожи на Гхаты, причалы Каши; это очень простые деревянные причалы - но, даже если твоя лодка отчалит от них, все же ты доберешься до другого берега.

Где бы ты ни отчалил, ты доберешься до другого берега, и даже если причала нет вообще, ты все равно его достигнешь. Если ты ищешь очень культурный причал, выбери Будду или Шанкару - они очень рафинированны, культурны, красивы. Страх поскользнуться будет меньше. Их причалы выложены камнем. Еще есть причал Сахаджо. Он не выложен камнем, там ты можешь поскользнуться, это простая грязь. Но другого рода радость - отчалить от неровных берегов.

В благоустроенных местах есть своего рода рутина: священники, гиды; слишком много шума и хаоса. На менее отстроенных причалах никого нет, ты один. Ты входишь в лодку, доверяя собственным рукам. Нет ни гида, ни советчика, никто не даст тебе компас. Есть и возможность заблудиться. Но трепет прибытия гораздо сильнее.

Я говорю, что весь Ганг божествен. Теперь это может стать новой песней. И попытайся понять, что я тоже говорю то же самое, что и Будда, что и Шанкара; нет ни малейшей разницы.

Все же в языке есть различия, потому что интересы людей меняются, пути понимания людей меняются, коллективный ум меняется - вот в чем причина.

Шанкара не оспаривает Будду. Как он может оспаривать Будду? - Шанкара всем существом его поддерживает. В глубочайшем центре Шанкара склоняется перед Буддой.

Как может Будда оспаривать Шанкару? Как может Будда оспаривать Веды или Упанишады? - хотя все богословы говорят, что он против Вед! Богослов слеп; не только слеп, но и глуп, потому что даже слепому можно вылечить глаза, но от глупости нет лекарств. Глупец - это тот, кто думает, что все знает, ничего на самом деле не зная. Он не готов избавиться от своей глупости.

Это единственная болезнь в мире - глупость, - в которой больной не только не хочет излечиться, но и защищает болезнь. Именно поэтому все болезни излечимы, кроме глупости. Иисус правильно сказал: "Я убегаю от идиота - не останавливай меня, а то он меня догонит!" Все чудеса бессильны, когда речь идет об идиоте.


        Второй вопрос:

Путь Сахаджо - путь любви, преданности, самоотдачи и поклонения мастеру. Почему она все же настаивает на интроспекции, на том, чтобы идти вовнутрь, и на не-привязанности?

Это ударение совершенно правильно. Ты в затруднении, потому что думаешь обо всех этих вещах, но не переживаешь их. Из-за мышления ты во всем видишь противоречия. Эти противоречия создаются мышлением. В не-мысли нет противоречий.

Когда я говорю, что есть путь любви и путь медитации, ты видишь противоречия. Теперь если кто-то заговорит о медитации, ты скажешь, что он против любви. Если кто-то заговорит о любви, ты скажешь, что он против медитации. Сколько раз можно говорить: "любовь - это название того же опыта, который происходит в медитации"? Нет ни малейшей разницы между любовью и медитацией. Если и есть какая-то разница, то она в путях достижения медитации и любви.

Один человек пришел сюда пешком, другой приехал на велосипеде, кто-то приехал на машине, кто-то прибежал, кто-то пришел медленно; кто-то пришел один, кто-то - с кем-то другим. Но имеет ли значение, как ты пришел? Ты пришел сюда, ты здесь со мной. Когда ты здесь, все подробности того, как ты сюда попал - на велосипеде или пешком, один или с кем-то, - становятся неважными. Теперь не нужно больше об этом говорить. Теперь ты не скажешь, что не можешь сидеть рядом с этим человеком, потому что он пришел пешком. Теперь ты об этом забыл. Может быть, по пути у тебя были какие-то трудности, и, видя, что кто-то едет на велосипеде, тебе было немного завидно, потому что ты шел пешком. Видя, что кто-то едет мимо на машине, разбрызгивая грязь по дороге, ты немного рассердился, возникла некоторая вражда...

Я слышал: Водитель остановил машину и спросил крестьянина:
- Куда ведет эта дорога?
- Спросите кого-нибудь другого! - ответил тот.
- А почему ты не можешь нам сказать?
- Мы ходим пешком, - ответил тот, - вы должны спросить кого-то, кто ездит на машине. Почему мы должны вам что-то говорить? Мы ходим пешком. У нас разные пути: мы ходим, а вы ездите. Что у нас общего? Спросите кого-нибудь другого.

Может быть, по дороге тебе пришлось столкнуться с некоторыми трудностями, но когда ты прибыл на место, когда ты достиг цели, ни водитель машины больше не в машине, ни велосипедист больше не на велосипеде. Все они оставили свои транспортные средства у входа.

Медитация - это транспортное средство; медитация - это цель. Любовь - это транспортное средство; любовь - это цель.

Как средства, любовь и медитация отдельны, но они не отдельны как цель. Это и средства, и цели: с помощью их ты достигаешь их же. Поэтому всегда помни: когда я говорю о любви и медитации, я просто говорю о двух разных углах зрения. Иногда, обсуждая средство, я скажу, что они отличаются, - но говоря о цели, я скажу, что они одно и то же.

Ты говоришь: "Путь Сахаджо - путь любви, преданности, самоотдачи и поклонения мастеру. Почему она все же подчеркивает интроспекцию, не-привязанность и настаивает на внутреннем путешествии?" Потому что в этом нет противоречия. Если любовь становится тотальной, она выходит за пределы привязанности. Если не-привязанность становится тотальной, через нее обязательно течет постоянный поток любви.

Что значит быть не-привязанным? Быть не-привязанным значит, что человек поднялся над привязанностью. В чем смысл любви? - в том, чтобы подняться над сексом.

Сможешь ли ты заглянуть за пределы слов? Почему слова так загораживают твое видение?

Смысл любви - свобода от привязанности. Не-привязанность имеет такой же смысл. He-привязанность - это слово медитирующего, преданность - это слово влюбленного. Это единственная трудность. Если ты спросишь Махавиру, он будет говорить о непривязанности; если ты спросишь Миру, Сахаджо, Дайю, Чайтанью, они будут говорить о любви, преданности - и тогда ты придешь в замешательство.

Самоотдача? Какая разница между самоотдачей и путешествием вовнутрь? Когда ты отдаешь себя, что ты отдаешь? Ты отдаешь экстраверсию - что еще ты можешь отдать? Что еще ты можешь предложить? Ты кладешь свое эго к ногам мастера, и то, что остается потом, это и есть твое существо. Твоей экстраверсии больше нет, ты ее оставил, отрекся. Тогда остается только внутреннее, и это и есть твое чистое существование.

Ты спрашиваешь о поклонении мастеру и путешествии вовнутрь. Мастер снаружи, но внешний мастер - это только средство привести тебя к внутреннему мастеру. Когда ты тотально отдаешь себя, кладешь себя к ногам мастера, - открыв глаза, ты найдешь, что внешний мастер исчез. Только потому, что ты смотрел наружу, мастер казался внешним. Внезапно ты находишь, что та же гармония играет у тебя внутри. Это не кто-то снаружи, кто-то говорит внутри.

Я слышал, в одну мечеть пришел факир. Может быть, он немного опоздал, люди уже расходились. И он сказал:
- Братья, собрание кончилось так быстро, куда вы торопитесь? Почему молитва кончилась так скоро? Вы могли бы молиться немного медленнее, молчаливее.
Один человек сказал:
- Ты не винишь себя за то, что пришел так поздно, но винишь нас. Пророк закончил молитву. (Эта история времен Мухаммеда.) - Пророк закончил молитву. Теперь почему мы должны оставаться в мечети?
Услышав, что молитва окончена, факир глубоко вздохнул, и ему на глаза навернулись слезы. Те, кто стоял рядом, увидели, что это не обычный вздох. Он тронул их, он казался глубже самой молитвы. Это был не только вздох, люди почувствовали в этом вздохе благоухание его жаждущего сердца. Будто бы поднялся дым, и появилось пламя. Один человек упал к его ногам и сказал:
- Брат, не печалься так. Если ты отдашь мне свой вздох, я дам тебе все молитвы, которые произнес. Не будь таким несчастным.
Договор был заключен. Факир отдал этому человеку вздох, а тот ему - свои молитвы. Ночью человек, получивший вздох, внезапно услышал во сне:
- Тебе повезло! Ты взял вздох, и нет молитвы более великой, чем этот вздох. Ты взял пламя жажды, и в конце это сверкающее пламя окажется предельным осуществлением. Ты принял его поиск, ты принял жажду его души - сегодня ты достиг царства небес. И существование так счастливо, что есть еще люди, готовые обменять свои молитвы на этот вздох. Ради этой радости молитвы каждого на земле сегодня будут исполнены.

Когда у тебя внутри возникает глубокая жажда Божественного, ты не найдешь Божественное снаружи: ты найдешь его скрытым в самой жажде. Сама жажда становится молитвой. Когда у тебя внутри возникает глубокий вздох, ты найдешь, что вся эссенция существования скрыта в самом этом вздохе.

Когда ты склоняешь голову перед мастером, что ты отдаешь? Ты отдаешь свое видение и привычку смотреть наружу - экстраверсию, эго. А когда ты встаешь, поклонившись - если ты действительно поклонился, - ты найдешь, что мастер исчез снаружи и оказался у тебя внутри. Теперь ты начнешь постоянно слышать внутри его голос, он станет твоей внутренней виной. Поэтому внешний мастер - это только инструмент, чтобы разбудить внутреннего. Если ты сдаешься, внешний мастер становится внутренним.

Кто такой мастер? Мастер - это тот, в ком ты увидел проблеск собственной освещенной реальности. Мастер - это тот, кем ты жаждешь быть. Твое глубочайшее существо жаждет: таким ты должен быть. Это тот, в ком ты видишь проблеск, в ком ты слышишь внутреннюю мелодию. Ты услышал в его голосе то, что хотел сказать, но не мог. И ты нашел в волшебном прикосновении его рук то, каким тебе хотелось бы иметь прикосновение твоих рук. Ты посмотрел в глаза мастера и нашел то, что хотел бы иметь сам. Тот, в ком ты нашел самого себя, собственное предназначение, - это мастер.

Поэтому помни, твой мастер не обязательно мастер каждого. Мастер - это индивидуальный опыт. Не обязательно то, что подходит тебе, подойдет каждому. Кому-то подойдет пустота Будды, кому-то другому - наполненность Шанкары. Но одно определенно: когда ты находишь мастера, который тебе подходит, в это самое мгновение ты с ним сольешься. Нельзя найти и мастера, и ученика. Пока есть двое, мастер еще не найден. Встретив мастера, ученик внезапно исчезает - и мастер найден внутри.

Если ты увидел мастера во мне, вскоре ты увидишь, что я говорю у тебя внутри. Хотя я говорю и снаружи, все же ты найдешь, что я говорю то, что не высказано у тебя внутри. Я пробуждаю то, что спит у тебя внутри. Ты внезапно почувствуешь, что мог найти это у себя внутри, но не мог найти способа искать. Я показал тебе то, что ты увидел бы сам, если бы твои глаза были ясны. Я не учу чему-то новому, я просто читаю тебе нечто такое, что ты забыл. Это единственная работа мастера.

Поэтому не спрашивай, почему Сахаджо говорит о поклонении мастеру, а потом начинает говорить о внутреннем путешествии. Если поклонение мастеру случилось, внутреннее путешествие началось, потому что на самом деле мастер внутри. Именно поэтому Индуисты пели: Мастер Брахма - творец. Мастер Вишну - хранитель. Мастер Махеша - разрушитель. Он вечен, он конец, он Божественное.

Поэтому Сахаджо говорит: я могу оставить Бога, но не покинуть своего мастера - потому что Бог был закрытой книгой, и именно мастер ее раскрыл. Бог был спрятан внутри, но кто разбудил бы ее, кто сообщил бы ей об этом?

Именно мастер будит тебя и заставляет осознавать. Мастер возвращает тебе самого себя. Именно поэтому это внутреннее путешествие.

Не запутывайся в таких словах, как преданность и медитация. Лучше вообще не путаться в словах. Человек должен проснуться от слов, человек должен испытать без-словное. Поэтому ты можешь использовать слова, но не делай из них цепи. И всегда помни, что в мире религии слова кажутся противоречивыми, но, фактически, они не противоречивы, но дополняют друг друга.

Если случается любовь, если случается преданность, будет достигнута медитация. Если случается медитация, будет достигнуто самадхи, сверх-сознательное состояние, затем - любовь и преданность. Это две стороны одной монеты.



        Третий вопрос:

Вчера ты сказал, что если человек знает, что удовлетворен и счастлив, то он должен знать, что у него еще нет ни удовлетворенности, ни счастья. Сахаджо сама видящая; как же она может говорить, что только видящая блаженна?

Это нужно понять. Конечно, я сказал, что, если тебе кажется, что ты удовлетворен, знай, что в том или ином смысле у тебя внутри осталось какое-то страдание. Иначе как ты узнаешь, что удовлетворен, как осознаешь удовлетворенность? Для измерения необходима противоположность. Если на весах только одна чаша, как ты можешь взвешивать? Тебе понадобится и другая чаша, обе стороны.

Поэтому, когда чувствуешь, что удовлетворен, можешь не сомневаться, что где-то внутри есть и неудовлетворенность. Когда случается предельная удовлетворенность, ты не знаешь, что неудовлетворен, и не знаешь, что удовлетворен. Да, если кто-то спрашивает, это другое дело, но ты этого не осознаешь. Если кто-то спросит: "Ты удовлетворен?", ты скажешь: "Конечно!" Если никто не спрашивает, идеи удовлетворенности не будет. Для нее нет причины, нет цели.

Но тогда возникает вопрос: "Сахаджо сама видящая; как же она может говорить, что только видящая блаженна?" Действительно ли Сахаджо видящая?

Но в словах Сахаджо есть тонкое отличие. Сахаджо не говорит: "Сахаджо говорит: я блаженна". Если бы она сказала так, это показывало бы, что по-прежнему остается страдание. Она просто дает определение, она ничего не говорит о себе. Она говорит: "Посмотри, солнце взошло, настало утро; смотри, поют птицы". Она ничего не говорит о себе, она констатирует факт.

Сахаджо говорит: лишь видящая блаженна - она просто говорит, что видящий блажен. И это то же самое определение блаженства, о котором говорю я, - ты даже не осознаешь его. Сахаджо только говорит, что видящий блажен; это только описание видящего. Она ничего не говорит о себе; она ничего не говорит и о ком-то другом. Есть только сведения о естественном законе - что видящий блажен, а все остальные живут в страдании.

Если кто-то страдает, знай, что он не видящий. И я говорю, что человек блажен, только когда он не осознает даже блаженства или страдания. Только тот, кто за пределами страдания и блаженства, действительно блажен. Только он видящий.

Несколько дней назад ко мне пришла одна женщина. Она сказала, что очень несчастна из-за своего мужа, он ей изменяет, у него нет характера.

Я сказал:
- Если у него нет характера, пусть он будет несчастным. Он несчастен из-за своей неверности. Но почему несчастна ты? Я никогда не видел, чтобы кто-то был несчастен из-за аморального поведения другого. Если ты несчастна, причина у тебя внутри. Его аморальность не может быть причиной твоего несчастья, его аморальность может быть причиной его несчастья. Но я знаю твоего мужа - он не несчастен. Может быть, он аморален, но не несчастен.

Если кто-то счастлив, даже будучи аморальным, тогда он, несомненно, добродетельнее тебя - если ты не счастлива, даже будучи моральной. Ты совершаешь чудо! Твой муж тоже совершает чудо - может быть, он аморален, но счастлив. Может быть, ты моральна, но несчастна. В твоей морали должно быть нечто аморальное, а в аморальности твоего мужа должна быть какая-то мораль. Иначе этого бы никогда не произошло.

Сделай это критерием: когда ты несчастна, знай, что с тобой что-то не так, потому что твое несчастье связано с неверными взглядами. Ты несчастна не из-за поведения мужа, ты несчастна из-за своих ожиданий, чтобы муж был моральным. Ты несчастна, потому что думаешь, что ты так моральна, и страдаешь от боли своей дисциплины и моральности, а твой муж наслаждается жизнью! Ты тоже хочешь наслаждаться. Внутри ты тоже хочешь делать то же самое, что и твой муж, но тебе не хватает храбрости.

Ты печальна из-за чего-то у тебя внутри. Если хочешь быть аморальной, будь аморальной, но по крайней мере не будь несчастной. Если хочешь быть счастливой, будь счастливой, но не носи бремя морали.

В моем понимании, если человек продолжает искать в жизни блаженства, он естественно становится моральным - потому что блаженство не расцветет в аморальном поведении. Я не прошу вас быть моральными, я предлагаю вам быть блаженными. Вам веками приказывали быть моральными, но ничего не случилось, кроме того, что вы стали несчастными. Я предлагаю вам быть блаженными: блаженство - это мой критерии.

Вам всегда говорили, что если вы совершаете добродетельные поступки, то становитесь блаженными. Я говорю вам, что если вы блаженны, то становитесь добродетельными. Вам говорили, что если вы совершаете грехи, то будете несчастны; я говорю, что если ты несчастен, ты уже грешник.

Страдание есть грех, блаженство есть добродетель.

И когда человек начинает правильно видеть, определение Сахаджо становится понятным. Сахаджо ничего не говорит о себе. Если бы Сахаджо сказала это о себе, это не стоило бы усилий. Если бы она сказала: "Сахаджо говорит: я блаженна", было бы ясно, что эта женщина по-прежнему несчастна и скрывает это, воображает блаженство, утешает себя. Тогда она могла бы продолжать говорить о блаженстве, но ты увидел бы страдание у нее на лице. Но Сахаджо не говорит о себе.

Если ты понимаешь правильно, блаженный человек не говорит о себе, только несчастные говорят о себе. Ты тоже это знаешь. Если ты встречаешь печального человека, он продолжает жаловаться на свои страдания. Видел ли ты когда-нибудь человека, радующегося своему блаженству? Ты видел людей, плачущих о своих несчастьях, но никогда не видел никого, кто смеялся бы от блаженства. Зачем говорить о блаженстве?

Люди защищают блаженство. Кабир сказал: "Если ты нашел бриллиант, держи его в кармане". Если человек находит бриллиант, он кладет его в карман и уходит. Он не ходит всюду, сообщая толпе, что нашел бриллиант. И так же, когда кто-то достигает блаженства, он прячет его и уходит. Печальный человек кричит: "Я очень несчастен!" Несчастный человек плачет, потому что думает, что, может быть, если он выскажет страдание, оно уменьшится. Блаженный человек лелеет блаженство внутри, потому что, если его тщательно лелеять, оно продолжает расти.

Блаженство - это семя: спрячь его в глубине себя, на самом дне - оно прорастет, оно будет расти. Оно принесет великие плоды, оно расцветет великими цветами.

Если бы Сахаджо говорила: "Сахаджо говорит: я блаженна", я не стал бы говорить о Сахаджо. Это значило бы тратить силы впустую. Нет, она ничего не говорит о себе. Она только дает ясное, научное определение: Сахаджо говорит: лишь видящая блаженна - по словам Сахаджо, видящая блаженна.

Если ты поймешь самый глубокий смысл, это значит: если ты блажен, ты видящий. Я дам свое определение блаженства: блаженство - это когда ты вообще этого не осознаешь - потому что осознавать можно только боль, ты никогда не осознаешь здоровье.

Когда у тебя болит голова, ты начинаешь ощущать голову. Когда голова не болит, помнишь ли ты, что у тебя есть голова? Если голова абсолютно здорова, ты вообще о ней не помнишь. Если есть некоторая тяжесть, бремя, боль, какое-то страдание, какое-то беспокойство, какая-то трудность, только тогда ты вспоминаешь о голове. "Голова" значит "головная боль". Головы нет нигде, кроме как в головной боли. У кого нет головной боли, нет и головы, совершенно никакой головы. Когда твое тело больно, ты знаешь о теле. Ты осознаешь дыхание, когда его что-то затрудняет. Иначе дыхание продолжается, зачем о нем беспокоиться? Чем более ты здоров, тем меньше ощущаешь тело.

И именно это я тебе говорю, это критерий и внутреннего мира: чем более ты осознаешь, что ты есть, тем более больна твоя душа. Знание "я" - это болезнь души. Когда ты просто существуешь без всякого знания о "я", твое существо здорово. Тогда ты вернулся домой.

Поэтому Будда прав, когда говорит, что души нет. Это определение здоровой души - анатта, не-душа. Говоря "душа", ты тем самым впускаешь болезнь. Он говорит, что "я" значит душа - когда ты осознаешь "я", есть какие-то проблемы. Когда нет абсолютно никакого сознания "я", остается лишь пустое небо, пустота.

Сахаджо говорит: лишь видящая блаженна.


        Четвертый вопрос:

Сахаджо достигла недвойственности, и она говорит: "Она практикует безжеланную преданность". Вот мой вопрос: Почему бог и преданный отдельны? Пожалуйста, объясни это.

 

Она практикует безжеланную преданность - преданность без желания. Преданность бывает двух видов: один - с желанием, другой без желания. "Желание" подразумевает, что есть некие требования. Быть без-желанным значит, что никаких требований нет. Быть без-желанным значит, что блаженство содержится внутри самой преданности.

Танец, песня, киртан, бхаджан - все это само по себе цель. Ты поешь, потому что петь радостно. Ты танцуешь, потому что танцевать радостно. Нет другой награды, кроме самого танца. После танца ты не ждешь: "Я танцевал так долго, теперь дай мне какую-то награду, и я пойду домой".

Танец преданного - это не танец профессионала - того, кто танцует, ожидая что-то получить. Танец преданного - это танец существования: не осталось ничего, о чем можно было бы просить. Танец - это предельная радость. Это благодарность.

Поэтому преданность без желаний сама по себе радостна. Преданность с желанием означает, что преданность - это средство к достижению какой-то цели: если она достигнута, будет достигнута и радость. У тебя нет сына, должен родиться сын. Ты хочешь выиграть судебное дело; у тебя нет денег, и ты хочешь денег; ты хочешь добиться власти, ты хочешь победить на выборах - что-то должно случиться. Во время выборов политики начинают искать мастера, чтобы получить чьи-то благословения. Они идут в храмы, они начинают читать мантры и молиться, они начинают ходить к предсказателям судеб. В Дели ни один политик не обходится без собственного предсказателя, чтобы тот говорил ему, победит ли он, какую мантру ему использовать, какой амулет надеть, откуда принести пепел, ног какого Саи-Бабы коснуться. Он хочет откуда-то получить какой-то совет. Но назовешь ли ты такую преданность преданностью? Это только название. Это профанация преданности. Это неправильно называть преданностью. Сахаджо говорит: она практикует безжеланную преданность...

Что бы она ни сказала - это божественные слова.
Она практикует безжеланную преданность.

Сами слова становятся напоминанием о Боге. Что бы ни было сказано, это имя Бога - о нем напоминает каждое слово. Даже если человек молчит, о нем напоминает и это. Говоришь ты или нет, теперь преданность стала твоим образом жизни. Это твое блаженство, празднование жизни.

Теперь ты должен понять свой вопрос: "Почему Бог и преданный отдельны?"

Когда случилась преданность без желаний и Сахаджо слилась с Божественным, кому быть преданной? В преданности без желания все требования исчезают. Тогда нельзя даже сказать: "преданность кому?" В преданности без желания нет даже Бога - сама преданность есть Бог.

Преданность без желания не значит преданность Богу или поклон к ногам Бога. Преданность без желаний - это когда у тебя вообще нет желания. Тогда кто принимает и кто дает? Тогда где преданный и где Бог? Из-за своих желаний ты был нищим, а кто-то был Богом. Когда само желание исчезло, где Бог и где преданный?

Преданный исчезает в тот же день, когда исчезает его желание. Тогда оба берега исчезают, и остается лишь текущий поток. Имя этого текущего потока - преданность.

Влюбленный исчезает, возлюбленный исчезает - остается лишь любовь. Медитирующий исчезает, объект медитации исчезает - остается лишь медитация. То, что ты называешь не-двойственным, не значит, что остается только преданный или только Божественное. Оба они части двойственности - преданный и Божественное. Не остается ни преданного, ни Божественного. Между ними что-то происходит, это и есть преданность.

Она практикует безжеланную преданность. Если ты найдешь Сахаджо танцующей, не спрашивай: "Для какого Бога ты танцуешь?" Она скажет: "Сам танец есть Бог". Не спрашивай ее: "Почему ты танцуешь?" Она скажет: "Я исчезла, и остался только танец".

В танце Бог исчезает со своей стороны, танцующий - со своей. Теперь преданность лишена желаний. Пока существует "я", обязательно будет и какое-то желание. Когда "я" исчезает, исчезает и желание. И если желание тотально погашено, невозможно, чтобы осталось "я".

Вначале есть два вида преданности. Преданность с желаниями не стоит того, чтобы ее называли преданностью. Преданность без желаний состоит из двух шагов: первый, когда преданный не просит ничего, кроме Бога, - но это тоже желание. Преданный говорит: "Я не хочу ни денег, ни власти, ни престижа - я хочу только Тебя". Теперь желание стало совершенно очищенным. В этом желании не остается никакой нечистоты, но желание - это все еще желание.

Я слышал, что один император ушел на войну. Собираясь возвращаться, завоевав многие страны и скопив неизмеримые богатства, он послал вести домой. У него было сто жен, и он послал письмо, спрашивая, что прислать каждой из них - "Пусть каждая выразит свое желание".

Кто-то попросил драгоценности, кто-то еще что-то, кто-то еще что-то. У разных женщин были разные интересы. Но одна королева сказала: "Просто возвращайся. Я ничего не хочу, возвращайся поскорее".

Конечно, он привез другим королевам то, что они просили. Но эта королева стала ему очень дорога, потому что она ничего не просила. Она просила только его. Ее любовь была чище любви других, но все же она чего-то просила.

Если даже столько желания - просить Бога - осталось, преданный не исчезнет. Очень чистое пламя будет зажжено между ними, между Богом и преданным будет великая чистота, но оба сохранятся. Они не сольются тотально и не исчезнут.

Но когда преданный не просит даже этого, преданный знает, что ему не о чем просить, Божественное уже доступно. "Я просил его, и это было единственной ошибкой. Я не мог его найти, потому что просил, а он был здесь". В тот день, когда возникает благодарность, нет ни преданного, ни Бога. В тот день Божественное танцует внутри преданного. В тот день и преданный, и Бог исчезают в танце. Что бы она ни сказала - это божественные слова.

Кабир сказал: "Утхун байтхун парикрама - Каждое мое действие стало поклонением". Теперь я не хожу в храм, чтобы совершать ритуалы и поклоняться. Я сижу, я стою, и это само по себе поклонение. Таково последнее состояние. Оно за пределами всех состояний. Таково это состояние предельного блаженства.


        Пятый вопрос:

Пожалуйста, объясни разницу между сексуально-ориентированной любовью и любовно-ориентированным сексом...

Сексуально-ориентированная любовь - это нижняя ступенька лестницы, любовно-ориентированный секс - это высшая ступенька лестницы. Лестница одна и та же, но разница в направлении. Если ты кого-то любишь, потому что хочешь удовлетворить какое-то желание, похоть, тогда любовь только предлог, повод; она не настоящая. Ты сфокусирован на своем желании.

Рамакришна сказал, что стервятник летает в небе, но его глаза сфокусированы на помойке; его глаза ищут мертвую крысу в мусорной куче. Не думай, видя стервятника, что он летает очень высоко. Как бы высоко он ни летал, его внимание сосредоточено на будничном.

Сексуально-ориентированная любовь подобна стервятнику в небе - ее глаза ищут дохлую крысу. Она готовится схватить крысу, как только представится возможность.

Рамакришна сказал: Однажды я видел, как стервятник схватил крысу. На него набросились другие стервятники. Он пытался ускользнуть, но выхода не было. Он был ранен и устал; в борьбе он выронил крысу из клюва. Как только крыса упала, другие стервятники улетели и оставили его в покое. Они погнались за крысой, их не интересовал стервятник. Теперь стервятник мог отдохнуть на дереве.

Рамакришна сказал, что в такой же ситуации тот, кто отбросил страсть и отдыхает в любви. Тогда никто за ним не гонится, нет ни соревнования, ни борьбы.

Есть соревнование в желаниях, в любви соревнования нет. Когда ты начинаешь подниматься в любви, твое внимание привлекает не обыденное. Ступеньки те же самые, ты поднимаешься по ступенькам той же лестницы, ты идешь вверх. По тем же самым ступенькам другие идут вниз, но ступеньки одни и те же. Это тоже возможно.

Представь, что ты стоишь на третьей ступеньке лестницы, и другой человек тоже стоит на третьей ступеньке, но у вас разные направления, потому что другой человек идет вниз, а ты идешь вверх. Ты стоишь на той же ступеньке, разницы нет, но направления разные. И между вами огромная разница, потому что один из вас смотрит вверх. Для него секс трансформируется в любовь, любовь вырастет в сострадание. Ты вообще понятия не имеешь о сострадании. Твоя любовь - это только слово, она пытается стать сексом. Она движется вниз.

Секс топит любовь, любовь спасает секс.

И помни, любовь должна быть первым приоритетом в твоей жизни. Даже если появляется секс, он должен быть частью любви. В жизни даже в физической связи с кем-то она должна быть только отражением связи ваших душ, не менее.

Если есть связь душ, даже физическая связь становится священной - она следует как тень. Если физическая связь - это все в твоей жизни, а связь души - это только тень физических отношений, связь души тоже становится фальшивой. Она тоже становится грязной и святотатственной.

Помни, важно направление. В компании высшего даже низшее растет. В обществе низшего даже превосходство начинает деградировать. Всегда помни, что твое низшее должно быть поглощено кругом высшего, а не высшие качества должны быть поглощены низшими. Спектр высших качеств должен быть достаточно просторным, чтобы включить низшие.

Ты никогда не замечал, что, если дать бриллиантовое кольцо нищему, люди не будут смотреть на его кольцо, они подумают, что это кусок стекла? А если ты дашь богатому, императору, кольцо, инкрустированное куском стекла, тысячи людей подумают, что это, наверное, великий бриллиант, Кохинор. На пальце императора кусок стекла становится Кохинором, на пальце нищего даже Кохинор становится куском стекла.

Это так. С любовью секс становится Кохинором; с сексом любовь становится куском стекла.

Ты должен осознать этот акцент, это направление. Что ты делаешь, не важно, но важен весь контекст. Качество каждого твоего действия - это результат главного качества твоей жизни. Что ты делаешь, не важно, важно, кто ты такой.

Есть старая суфийская история.



Император шел по лесу и заблудился. Когда он увидел человека, спящего под деревом, он обрадовался, подумав, что, может быть, тот укажет ему дорогу. Но, подойдя ближе, он увидел, что у того открыт рот - некоторые люди спят с открытым ртом - и в рот заползла змея. Император увидел хвост змеи. Он поднял хлыст и стал хлестать человека. Он внезапно проснулся - и ничего не мог понять! Он закричал: "Что ты делаешь? За что ты меня бьешь? Что плохого я сделал? Боже мой! Какой это злой человек. Он силен, он сильнее лошади, он так силен, что я не могу даже бороться с ним".

Император заставил его съесть гнилые фрукты, которые лежали на земле. Он не останавливался и изо всех сил хлестал человека хлыстом. Человек плакал и ел, фрукты были гнилые и воняли. Император хлестал его так сильно, что заставил съесть столько фруктов, что того стошнило, и он потерял сознание. Когда его стошнило, из него вывалилась змея.

Когда этот человек увидел змею, он понял, что произошло. Он поклонился императору и сказал:

- Из огромного сострадания ты исхлестал меня и заставил есть гнилые фрукты, пролил мою кровь. Это великая удача. Бог послал тебя в нужный момент, иначе я умер бы. Но я хочу сказать одно: если бы ты сказал, что я проглотил змею или что змея заползла в меня, я не стал бы ругать и проклинать тебя.

Император ответил:

- Если бы я тебе сказал, извлечь змею было бы невозможно. Ты умер бы от страха. Но от побоев ты не умер. Если бы я сказал тебе, что ты проглотил змею, я не смог бы тебя заставить есть фрукты; ты потерял бы сознание, и невозможно было бы тебя спасти. Поэтому я должен был заставить себя промолчать и вместо этого побить тебя. Меня заботило только, как сделать так, чтобы тебя стошнило. Мне пришлось перестать заботиться о тебе, потому что, если бы я сделал так, чтобы тебя стошнило, это выбросило бы из тебя змею.

Эта история лежит в основе суфийской поговорки. Может быть, ты слышал выражение, хотя никогда раньше не слышал этой истории.

Вот это выражение: "Лучше иметь разумного врага, чем глупого друга".

Разумный враг лучше глупого друга. Император был разумным. Он казался врагом, потому что повел себя насильственно, побил человека и пролил его кровь - но он был разумен. Даже его насилие принесло хорошие результаты. Если бы рядом оказался глупый друг, спящий бы умер. Настоящий вопрос не в дружбе или вражде, настоящий вопрос в разуме.

Я вам говорю, что в более широком контексте разумности даже вражда становится значительной, драгоценной, ценной. Если секс сопровождает любовь, секс может стать и средством, чтобы достичь сверх-сознательного. И если любовь следует за сексом, любовь, которая всегда поднимает тебя вверх, может стать и средством, чтобы заставить тебя двигаться вниз. Необходимо понять алхимию и законы жизни правильно, лишь тогда они могут трансформировать твою жизнь.

Что бы ты ни делал, всегда осознавай, как это впишется в более широкий контекст. Что ты делаешь, не важно, важен смысл этого действия в более широком контексте - где оно в конце концов окончится, к чему оно придет и какими будут в конечном итоге его последствия? Это важно. Тогда много раз ты будешь делать вещи, которые другие считают неправильными, но ты знаешь, что они правильны, потому что они помогают тебе в путешествии, которое приведет тебя к высшему. Тогда человек даже яд может использовать как нектар. Тогда не важно, скажут ли другие, что это правильно или неправильно. Есть понимание, восприимчивость. Когда ты знаешь, что все, что ты делаешь, связано с высшим сознанием, страха нет.

Всегда действуй, имея в виду Бога, потому что нет более широкого контекста, чем Бог. "Бог" это наше слово, обозначающее самый широкий контекст. Даже если ты крадешь, осознавая Бога, ты будешь добродетелен. И даже если ты совершаешь добродетельное действие, чтобы подпитать свое эго, оно становится грехом. Не будь привязан к меньшему, не будь привязан к низшему. Низшее тебя топит, большее тебя спасает.

Поэтому я постоянно подчеркиваю, что если даже ты движешься в секс, помни, что твоя цель - самадхи. Естественно, эти слова привели к некоторым ужасным результатам. Люди не поняли их. Они подумали, что я учу людей сексу. Иисус убегал от таких людей, от людей с таким уровнем понимания.

Я просто предлагаю привнести будничное в высшее, - лодка достаточно велика, чтобы перевезти на другой берег и твое низшее, - и в конце концов обыденное тоже будет трансформировано. Это должно быть искусством жизни - в которой обыденное тоже может быть очищено и освящено. В жизни плохое можно тоже сделать хорошим, а зло и грех могут быть полезны. Ничего не нужно выбрасывать. Говорят, что настоящий скульптор не выбрасывает даже бесформенный камень, он использует и его. Все зависит от скульптора. И если ты не умеешь пользоваться тем, что у тебя есть, как ты будешь двигаться дальше? Тебе придется начать с той самой точки, где ты уже находишься.

Секс - это твое состояние, самадхи - это возможность. Если ты движешься шаг за шагом от секса к самадхи, лишь тогда ты сможешь достичь. Если ты думаешь, что не может быть моста между сексом и самадхи, как ты пересечешь реку? Конечно, между невежеством и мудростью должен быть мост, между обыденным и предельным должен быть мост. Иначе обыденное всегда оставалось бы обыденным, как ему тогда подняться к предельному? Конечно, должен быть мост между тобой и предельным.

Как бы далеко ни было Божественное от тебя, оно должно быть с тобой как-то связано. Именно это я говорю. И если связи нет, тогда жизнь тщетна. Как бы далеко ты ни был от Бога, тем или иным образом ты должен быть рядом с ним - иначе не было бы конца твоим блужданиям. Как тогда тебе вернуться домой? Даже если тебя соединяет одна-единственная нить, этого достаточно. Все, что я хочу сказать, это что нить самадхи присоединена к твоей сексуальности. Не фокусируй внимание на сексуальности, сфокусируй внимание на нити. Именно эта нить поднимет тебя вверх. Однажды ты найдешь, что секс исчез и расцвело самадхи.

Ищи любви даже в сексе. Даже в сексе придавай значение любви. Все, чему ты уделяешь внимание, получает питание. Внимание - это питание. Попытайся увидеть хорошее даже в плохом, и это хорошее поможет тебе двигаться к трансценденции. Есть огромная разница между сексуально-центрированной любовью и любовно-центрированным сексом. Слова одни и те же. В сексуально-центрированной любви есть три слова: секс, центр, любовь. Те же три слова - любовь, центр, секс, - но разница огромна. Одно создает мир, другое освобождает. Лестница одна и та же: спустись - и ты в мире, поднимись - и достигнуто предельное.


        Последний вопрос:

Пророки, просветленные и преданные увидели предельное как разные формы или бесформенное и назвали это по-своему. Анам, "безымянное", и нетинети, "ни это, ни это", тоже входят в число этих имен. Зависит ли разница в том, как они видят реальность, от различий в личности?

Нет разницы в том, что они видят, разница в том, как они это выражают. Да, то, что осознанно ими, одно и то же, но то, что они говорили, различно. Есть санскритская поговорка: "Видимое одно, но видящие выражают его по-разному". Просветленные видели одну и ту же реальность, но они высказали ее многими способами, потому что ее можно выразить многими способами. Но нет многих способов видеть, потому что, пока существуют системы видения, реальность увидеть нельзя.

Попытайся это понять: пока есть система видения, видение не происходит. Пока твой взгляд сфокусирован, пока у тебя есть образец видения - любого рода очки, - ты будешь придавать всему свой цвет и не увидишь того, что есть. Ты увидишь лишь то, что сможешь - или захочешь. Ты навяжешь себе это. Только если ты освободился от всех систем видения, случается настоящее видение, реализация, в которой нет конкретного способа видения. Это значит, что твои глаза становятся чистыми.

Когда ты больше не индуист и не мусульманин, не джайн и не христианин, не парс и не сикх; когда твои глаза пусты и ты стоишь обнаженный перед предельным, абсолютно чистый, пустой, ты можешь сказать: "У меня вообще нет точки зрения. Я только зеркало, отражающее тебя как есть. Я ничего не добавляю, я ничего не отнимаю - мне нечего отнять или прибавить. Меня больше нет. Теперь есть только ты, а я - зеркало".

В тот день, когда все фиксированные восприятия исчезают - это состояние Махавира наказывает найей, - в тот день, когда ты в состоянии чистой найи, чистого видения, происходит реализация. Реализация одна, но когда мы попытаемся высказать ее, появляются различия.

Пойми это так. Кто-то осознал предельное, кто-то познал истину, на него излилось предельное блаженство - ливень без облаков. Нектар стал изливаться, как говорить об этом? То, что случилось, так велико, так безгранично, что не может содержаться ни в чем. Это сердце очень мало... Океан прыгнул в каплю. Теперь возникла великая трудность: как это передать?

Мира выскажет это, танцуя, потому что ей легко танцевать, это в ее природе. Случилась радость, но Мира не скажет этого словами, она не мастер слов. Радость будет выражать каждая клетка ее тела - она будет танцевать. Мира танцевала с небольшими колокольчиками на щиколотках. Она не могла найти ничего другого, кроме как повязать на щиколотки колокольчики и начать танцевать, не было другого способа. Это было для нее легко, это было кульминацией всей ее жизни. Когда ее озаряло блаженство, рождался танец.

Будда не танцевал, это было не в его природе. Когда его озарило блаженство, он был в молчании, молчание низошло на него, и он не говорил семь дней. Говорят, что боги умоляли его. Сам Брахма пришел и коснулся его ног со словами:

- Пожалуйста, говори, потому что очень редко кто-то просыпается. Твои слова будут светильником для тех, кто блуждает во тьме. Твои слова будут для них средством проснуться ото сна. Пожалуйста, не оставайся в молчании.

Но Будда сказал:

- Мне не хочется говорить. Я могу выразить это блаженство только молчанием. В словах все будет испорчено. Я не смогу высказать это в словах. И я не уверен, что те, кто услышит меня, смогут понять. Если бы раньше кто-то сказал это мне, я бы не понял. Этого нельзя высказать! В этом состоянии человек может только оставаться в молчании. Кто готов понять, тот поймет даже мое молчание. А тот, кто не поймет, не поймет, даже если я заговорю.

Будда настаивал на том, чтобы хранить молчание. Он не хотел ни танцевать, ни говорить. Боги созвали великое совещание и решили, что каким-то образом Будду нужно убедить говорить. Они принесли Будде предложение, от которого он не смог отказаться, ему пришлось согласиться. Они сказали:

- Ты абсолютно прав: из ста человек, которые тебя услышат, девяносто девять не поймут. Но можешь ли ты сказать, что один человек поймет?

Будда сказал:

- Один, который поймет, рано или поздно поймет и без меня. А что касается тех, кто не сможет меня понять, как бы я ни пытался, это будет тщетно.

И боги сказали:

- Ты абсолютно прав! Но может оказаться человек между ними - который тысячи лет будет блуждать, не услышав тебя, а если услышит, достигает другого берега. Пожалуйста, говори ради этого одного. Природы Будды достигает один из миллионов, и, даже если это произойдет с одним человеком, этого достаточно.

И Будда стал говорить.

Слова Будды очень утонченны. Он никогда не говорил ничего нелогичного. Именно поэтому он вообще ничего не говорил о Боге. Он очень логичен; говорить о Боге нелогично. Если говорить о Боге, это создаст замешательство. И до сих пор, кто бы ни говорил о Боге, он должен был поставить одно условие. Как сказал Лао-цзы: "Истина, которая может быть высказана, не настоящая истина" - но ему пришлось ее высказать. Поэтому Будда говорит: "То, что нельзя сказать, не должно быть сказано. И не говори даже, что это не может быть сказано, потому что это тоже способ что-то сказать". Его утверждения очень утонченны. Слова Будды - чистейшие, но лишь те, кто вооружен ясным, острым разумом, смогут их понять.

Другие люди смогут понять Миру. Они уловят ее в ее танце. Кто-то еще поймет каким-то другим образом.

Когда Нанак стал просветленным, он стал петь со своим другом Марданой. Если кто-то задавал Нанаку вопрос: "Есть ли Бог?", Нанак говорил: "Мардана, начинай!" И Мардана играл на своем инструменте, а Нанак пел. Это было его ответом. Когда кто-то говорил о Боге, о карме, о великих теориях, когда кто-то задавал ему какой-то вопрос, он говорил: "Мардана, начинай!" Это было его ответом.

Его песня была его ответом, потому что он говорил, что этот опыт так безграничен, что не может быть выражен в прозе и его можно выразить только в пении. Может быть, каким-то образом тебя бы тронула его песня.

Поэтому может быть бесконечное множество форм, но это только формы выражения, не реализации, помни это. Видение одно и то же. Но когда люди спускаются из мира бесконечного света с вестью о том, что едино, когда они спускаются на землю, на ваши рыночные площади, в ваши храмы и мечети, когда они видят вас - они просто видели Божественное, а потом увидели вас - поскольку они стали посредниками между вами и Божественным, выражение будет разным для каждого, потому что у каждой индивидуальности свои возможности. Мира может танцевать, Нанак может петь, Будда может говорить, Шанкара может спорить. Шанкара поднял флаг и обошел со своими дебатами всю страну. Трудно найти более логичного человека, чем Шанкара: он продолжал описывать Божественное через логику, он продолжал оспаривать логику атеистов - такими были его способности. Его личность была личностью логика.

Таким образом поступали тысячи людей - их реализация одна, но выражения разные. Не обращай слишком много внимания на выражение. То, что скрыто в выражении - то, что Нанак выражает пением, то, что Мира выражает танцем, то, что Будда выражает словами, то, что Шанкара выражает логикой, - этого не объяснить ни логикой, ни словами; этого не выразить ни пением, ни танцем. Это неопределимо. Нельзя объявить о предельном. Глядя на Божественное, нечего сказать, но, глядя на вас, появляется необходимость что-то сказать. Смотря внутрь, человек остается в молчании, ему нечего сказать. Смотря на вас, кажется, что можно столько сказать, и, может быть, кто-нибудь услышит... Это только "может быть" - может быть, кто-нибудь услышит - но все равно стоит попытаться.

Невежественный человек живет в "если бы", тот, кто знает, живет в "может быть". Пойми это: невежественный человек часто думает: "Если бы это случилось, если бы это случилось в прошлом"; "Если бы я сделал то-то и то-то, это было бы результатом"; если бы я играл, я выиграл бы столько денег; если бы я купил лотерейный билет, у меня был бы лакх рупий; если бы...

Мухаммед говорил, что невежественного человека можно узнать по этому "если бы".

Мухаммед рассказывал об одном человеке, который искал дом. Он встретил друга на дороге и сказал:
- Мне нужен дом, помоги мне.
- Есть один дом, - ответил друг, - который пустует долгое время. Ты можешь получить его. Пойдем со мной.
Человек был очень счастлив. Он беспокоился, потому что не мог найти дом. Он сказал:
- Мне повезло, что я встретил этого друга, и этот дом пуст и свободен. Сейчас так трудно найти дом.
Но когда они прибыли в дом, он был потрясен, потому что это были развалины. Друг сказал:
- Смотри, если бы здесь была крыша, ты смог бы здесь жить. И если бы стены были в порядке, если бы были двери, можно было бы не бояться воров. А если бы ты построил еще одну комнату, я смог бы приходить и гостить у тебя, потому что ты мой старый друг!
Человек сказал:
- Это очень любезно с твоей стороны, но жить в этих "если бы" очень трудно. Как человек может жить в "если бы"? Приятно жить с друзьями, и мне повезло, что я тебя встретил, но очень трудно жить с "если бы".

Невежественный человек живет в "если бы". Тот, кто знает, живет в "может быть". Даже это "может быть" не для него, но для тебя. Что касается его, он живет в "есть", но ради тебя он живет в "может быть". Может быть, ты послушаешь, может быть, в какой-то момент ты проснешься, встряхнешься, может быть, что-то поразит тебя, может быть, что-то потревожит твой сон и заставит тебя открыть глаза. Может быть, твои сны прервутся.

Поэтому Будда говорил сорок лет - из-за этого "может быть", - Мира танцевала, Нанак пел. Когда они смотрели внутрь себя, ничего не оставалось делать, история была закончена. Ни осталось ни "если бы", ни "может быть". Но когда они смотрели на вас, в них возникало огромное сострадание. Та же самая энергия, которая работает как страсть, в просветленном существе трансформируется в сострадание. Он не может его прекратить, оно просто течет. "И какой в этом вред? Если никто не проснется, нет проблем. Если кто-то проснется, это великое событие, если никто не проснется, это не важно".

Именно из-за этого "может быть" есть столько выражений. Если бы не было этого "может быть", вы не встретили бы никаких выражений просветленных. Вы нашли бы, что все они сидят в молчании. То, что они знают, одно, но тех, кому это нужно сказать, много. И у того, кто должен это сказать, есть свои ограничения, отсюда эти различия. Различия из-за ограничений. Различия также из-за уровня вашего понимания. И это нужно объяснить многим: то, что познано, одно, но его нужно передать многим. То, что они познали, одно, но это нужно выразить множеством способов. И у каждого человека есть свои ограничения.

Пойми это так: когда электричество течет сквозь мотор или вентилятор, вентилятор работает; когда оно течет через лампу, лампа дает свет, когда оно течет через радио, радио принимает звук. Электричество одно, но проводников, через которые оно проходит, может быть много.

Когда электричество Божественного прошло через Миру, привязав колокольчики, на щиколотки, Мира вошла в танец. Когда электричество Божественного прошло через Шанкару, возникла великая буря логики и споров. Ни логика, ни танец не способны к передаче, потому что Божественное так безгранично, что его не может содержать ничто.

Но как бы ни был мал палец, он может указать на луну. На луну может указать как красивый палец с бриллиантовым кольцом, так и простой и некрасивый. Разница в пальце не имеет значения. Что имеет значение, так это то, что ты держишься за палец и забываешь луну.

Не держись за палец, всегда направляй внимание к луне. Забудь о пальце - забудь о том, что сказано, помни то, что не может быть сказано. Забудь то, что написано, и читай то, что не может быть написано, - то, что за пределами выражения, то, что великие сострадающие все же попытались выразить. Не цепляйся за их жесты, забудь жесты. Подними глаза к небу и увидь в небе луну. Тогда ты найдешь палец Мухаммеда, палец Махавиры, палец Кришны, палец Христа - пальцы разные, но луна в небе одна.

Реализация одна, но ее выражений много.

На сегодня хватит...



        7. У преданности нет причин

В теле живет олень иллюзии.
Как спасти урожай?
Он съедает все посеянное,
и любовь к Божественному никогда не вырастает.

Каждый хочет свойств Бога,
но никто не хочет исчезнуть в Боге;
эгоист чувствует себя неполноценным внутри,
Сахаджо говорит: он никогда не поднимется высоко.

Ум всегда расщеплен;
нет спокойствия в сердце,
волны сексуальных желаний смывают
плоды Божественного.

Божественный философский камень все превращает в золото;
он существует в сердце духовно богатого.
Глаз нищего не может его узнать,
Сахаджо говорит: он его потеряет.

Сахаджо говорит: помни Бога тайно, в глубине сердца.
Твои губы не шелохнутся,
никто не узнает.

Сахаджо говорит: помни Бога так,
чтобы об этом знали лишь ты и Бог,
но мир не узнал.

 

Есть древняя история. Был один великий город, и был он громаден, и его границы простирались до горизонта, но говорили, что он был достаточно мал, чтобы уместиться в кулаке. В нем были высокие дома, небоскребы касались неба, но говорили, что высотой они были не больше луковицы. В нем жили миллионы людей, но говорили, что те, кто считал правильно, находили только троих. Для них в городе жило не больше трех человек.

Это было во время кризиса. Распространился слух, что скоро нападет враг. Все люди собрались в центре города, чтобы решить, что им делать. Но те, у кого были глаза, видели, что на самом деле собралось только трое. И эти трое были очень странными - они выглядели как нищие, их лица были лицами сумасшедших, и казалось, что они не мылись годами. Эти трое обсуждали ситуацию между собой.

Первый далеко видел. Его слава великого мыслителя гремела всюду. Он мог разглядеть даже ножки муравья, ползущего по луне, хотя не смог бы увидеть Гималаи прямо перед глазами. Говорят, что дальновидящий человек был абсолютно слеп. Он скрывал свою слепоту за дальновиденьем. Он не мог увидеть ничего близко, поэтому претендовал на то, чтобы видеть далеко. Никто не мог видеть так далеко, и с ним никто не спорил. Он не говорил о мелочах, он говорил только о великих доктринах. Он никогда не говорил о чем-то полезном в жизни. Он никогда не говорил ни о чем, кроме Бога, рая и освобождения. Он был абсолютно слеп, но пользовался славой дальновидного философа.

Второй человек слышал музыку звезд и луны, хотя не мог услышать ударов грома над головой. Он был абсолютно глух. Он вообще ничего не слышал, и, чтобы скрыть свою глухоту, изобретал запись тонкой музыки, которую никто, кроме него, не слышал.

И третий человек среди них был совершенно голым. Он не носил даже набедренной повязки, но в руках всегда держал обнаженный меч, потому что боялся, что кто-то отнимет у него его богатство. Он всегда боялся воров.

Эти трое обсуждали ситуацию.

Первый посмотрел своими слепыми глазами далеко в небо. В его глазах не было ни единого луча света, но он сказал:

- Я вижу, как далекие, скрытые горами враги приближаются; опасность близка. Я вижу не только определенную расу, которая идет на нас войной, я могу также сказать их количество. Опасность близка, и нам нужно подготовиться.

Глухой повернулся в ту сторону, куда смотрел слепой. Ни слепой не мог видеть, ни глухой - слышать. Глухой сказал:

- Я слышу их, я слышу их шаги. Кроме того, я также слышу, что они говорят. Более того, я слышу секреты их сердец, которые они никому не выдают. Я слышу, что они говорят, и слышу, чего они не говорят. Опасность велика.

Голый человек вскочил и стал размахивать мечом. Он сказал:

- Я точно знаю, почему нас атакуют враги. Они завидуют нашему богатству. Мы должны пусть даже умереть, но отстоять свое богатство. Не нужно беспокоиться - именно для этого и нужен мой меч!

Это очень древняя история. Когда я ее прочитал, я нашел, что она красива и богата. В ней скрыты великие прозрения, она очень значительна.

Вы найдете этих троих в каждом. Мы называем человека пуруш. "Пуруш" означает "великий город". Пуруш происходит от слова пур. "Пур" значит город. Человек - это город. У него великие желания, великие стремления, и сеть его желаний распространяется за самый горизонт, но на самом деле они не больше, чем может уместиться в кулаке. В нем возникают великие мечты, мечты дотянуться до неба, но они высотой не больше луковицы. И город, в котором живут миллионы и миллионы существ - в одном человеке миллиарды живых клеток, - если их сосчитать, найдется только трое. Ты знаком с этими тремя: первый называют желанием, второй жадностью, третий - привязанностью. И если ты глубоко заглянешь в себя, ты найдешь, что как исчезает индуистская троица и остается предельное, точно так же если ты заглянешь в желание, жадность и привязанность, то найдешь, что это три формы самого страха. Ты найдешь, что во всех трех скрыт страх. Страх становится жадностью. Страх становится желанием. Страх становится привязанностью. Поскольку полный страха человек боится, он создает отношения привязанности. Он продолжает создавать отношения с женой, мужем, другом, братом, матерью, религией, кастой, обществом, страной и так далее. Все это расширение привязанности. Ты боишься остаться один. В одиночестве внутренний страх станет ясным. Когда ты с кем-то, страх забывается в его обществе; ты топишь страх в отношениях.

Именно из-за этого внутреннего страха возникает сексуальное желание. И это сексуальное желание означает, что ты пытаешься чем-то заполнить свою жизнь, чтобы избежать встречи с этим страхом. Ты пытаешься накопить денег, добиться положения, престижа, любви, чтобы пустота, которая пугает тебя, казалась заполненной. Эта попытка заполнить жизнь снаружи проявляется как привязанность, а попытка заполнить себя изнутри - как сексуальное желание.

Жадность тоже возникает из страха: ты не должен потерять то, что у тебя есть, и должен получить то, чего у тебя нет. Ты будешь продолжать цепляться за свою собственность, ничто не должно быть отнято, и то, что еще тебе не принадлежит, должно быть тебе дано, не исключая ни малейшей вещи, которую ты хочешь.

Ты найдешь, что за этой троицей желания, привязанности и жадности стоит страх. И самое удивительное - когда ты рождаешься, ты ничего с собой не приносишь, и ничего с собой не берешь, когда умираешь. Ты приходишь и уходишь обнаженным, а в промежутке напрасно размахиваешь мечом. У тебя ничего нет, но ты очень боишься, что воры что-то отнимут.

Почему ты так боишься потерять то, чего у тебя нет? За этим страхом скрыта глубокая причина: создавая страх, ты убеждаешь себя, что у тебя что-то есть; иначе зачем людям это отнимать? Попытайся понять эту сложную логику. Сначала ты думаешь, что кто-то придет и что-то украдет, и не понимаешь, что у тебя нечего красть. Твои руки пусты. Что у тебя есть? Что вообще у кого-то есть? И можно ли у тебя отнять то, что действительно твое? Это ты сам, и нет способа это украсть.

На самом деле, отнять можно лишь то, что не твое по-настоящему. Твое владение - это только иллюзия. Когда кто-то подходит к тебе близко, ты боишься, что, может быть, он пришел что-то отнять, и из этого страха создаешь иллюзию, ощущение, что, наверное, у тебя что-то есть. Иначе почему этот человек хочет у тебя что-то отнять? Ты начинаешь принимать меры, чтобы это защитить. А когда ты занят защитой, другой начинает думать, что ты пытаешься отнять что-то у него.

Есть очень старая история о Мулле Насреддине. Он шел по одной деревне и увидел идущую навстречу свадебную процессию с оркестром, сияющими мечами и танцующими. Он испугался, подумав, что наступает враг - мечи и музыка! Когда в тебе есть страх, твои глаза не видят все как есть на самом деле - он увидел битву!

Когда в Индии происходит свадьба и жених собирается забрать невесту из ее дома, он готовится к этому как к бою. Жених несет на поясе нож, потому что в старые времена это было похищение. Любви не было, все основывалось на насилии: сидя на лошади с ножом и мечом, сумасшедший идет за невестой. Это нормально? - музыкальный оркестр и боевые принадлежности? И все, кто идет за свадебной процессией, - городские лунатики. У людей, присоединяющихся к свадебной процессии, нет характера. Даже если нормальный человек приходит на свадьбу, он становится ненормальным. Во все времена свадебные процессии составляли безумные люди. Зачем туда пойдет нормальный человек? А если и пойдет, то безумие проявится и в нем.

Даже если пригласить на свадьбу хороших и здравых людей - будь они министрами, врачами, инженерами, - ты найдешь, что свадебная процессия что-то в них меняет. В этой процессии с ними что-то происходит, потому что традиционно гостей приглашали, чтобы сражаться за жениха; девушку нужно было похитить. Именно по этой причине отец девушки до сих пор кланяется жениху; это старая традиция. Единственная причина в том, что он как бы говорит: "Не нужно похищать девушку, я готов сдаться, я признаю свое поражение". Именно поэтому отец невесты ниже, а отец жениха выше. Семья жениха - победители, отец невесты - побежденный.

Приближалась свадебная процессия. Насреддин был один возле городского крематория. Он был один, вокруг было тихо, и он испугался. Он был один на кладбище, и приближались враги! Он перепрыгнул через стену кладбища и лег в свежевырытую могилу. Он подумал:

- Кто будет убивать того, кто уже мертв? Люди пройдут мимо и вообще меня не заметят. Кто меня заметит, если я лежу среди стольких мертвых? Меня защитит стена.

Но люди увидели человека, и внезапно их потрясло то, что он перепрыгнул через ограду кладбища; это было подозрительно - наверное, это враг, если он прячется. Он может бросить бомбу, он способен на все! Они прекратили музыку. Теперь Насреддин уверился, что был прав, и теперь эти люди увидели его. Он лежал тихо, затаив дыхание. Вся процессия пошла на него смотреть, все перелезли через стену и стали его искать. Насреддин перепугался еще больше: он был уверен, что они за ним гонятся, а теперь уверенность стала абсолютной: "Почему они не продолжают идти своей дорогой? Зачем они перелезли через ограду?" И когда люди увидели, что этот человек лежит в свежевырытой могиле и дышит - у него двигался живот, - они подумали: "Вот зачинщик проблем. Мы не знаем, что он затевает". Они окружили могилу со всей сторон и склонились над ней. Сколько Насреддин мог удерживать дыхание? В конце концов он выдохнул. Тогда они его спросили:
- Что ты тут делаешь?
- Это я у вас должен спрашивать, - сказал Насреддин. - Что вы тут делаете?
- Отвечай нам, - сказали они. - Зачем ты сюда пришел?
- Именно об этом я хотел бы вас спросить, - сказал Насреддин. - Вы шли по дороге - зачем вы свернули сюда?
К этому времени Насреддин понял: "Ни они не собирались причинить мне вреда, ни я им - мы просто испугались друг друга". Насреддин сказал:
- Теперь я могу ответить и за себя, и за вас. Вы здесь из-за меня, а я здесь из-за вас.

В жизни так и происходит: ты боишься другого, а другой боится тебя. Именно так страх нарастает.

Америка боится России, Россия боится Америки. Индия боится Пакистана, Пакистан - Индии. Каждый день лидеры делают заявления: "Вы купили оружие, вы купили то-то и то-то - откуда вы получаете помощь?" Само их существо в страхе, как будто в их жизнях нет ничего, кроме страха. И за этим страхом скрывается все та же троица.

Ты поверил в то, чего нет. Ты крепко держишься за свое ничтожество, свою наготу, чтобы никто не отнял ее у тебя! И из-за того, как ты держишься, другой думает, что у тебя в руках бриллиант Кохинор: "Держал бы кто-нибудь так простые камни? Ненужные камни просто выбрасывают".

Другой приходит, чтобы что-то отнять, и это усиливает твое верование, что он хочет отнять Кохинор. Иначе зачем другому напрасно рисковать жизнью? Ты забываешь, что у тебя в руках ничего нет, кроме обычных камней.

Тогда возникает жадность, которая слышит то, чего никто не говорил. Это создает понятия, которые не имеют ничего общего с реальными фактами.

Ко мне приходят люди. Хотя они приходят медитировать, они приходят с рыночной площади; они приносят с собой жадность. На самом деле, они заинтересовались медитацией из жадности. Они не смогли ничего достичь, зарабатывая деньги, поэтому, может быть, они чего-то достигнут в медитации. Они ничего не добились в мире, но теперь, может быть, они получат это в религии. Они ничего не получили, считая деньги, может быть, они что-то получат, считая бусины четок, - но счет продолжается.

Иногда бывает так, что я говорю кому-то: да, ты можешь этого достичь, но само это желание становится препятствием. Величайшее препятствие к переживанию предельного - это его желание. Они слишком нетерпеливы; они хотят его прямо сейчас. Ты поднимаешь такой шум, даже не задавшись вопросом, а достоин ли ты его. Когда ты достоин, ты переживаешь его тотчас же. Я расскажу историю для этих жадных людей:

Факир испытал опыт предельного. Когда это случилось, люди спросили его:
- Как это случилось?
- Я расскажу вам историю, - сказал он. - У меня было огромное богатство, великие сокровища, и я захотел достичь Бога. Однажды ночью мне приснилось, что с небес спустился ангел, и он сказал: "Чего ты ищешь?"
Я сказал: "Я ищу Бога, я иду к нему".
И ангел сказал: "Ты не сможешь его найти с таким багажом, он слишком тяжелый. Ты не сможешь летать по небу из-за этого груза. Оставь его позади, лишь тогда путешествие возможно. Если хочешь подняться к высотам, ты не можешь туда идти с таким багажом. Нет высот выше Бога. Брось свой багаж".
И факир сказал ученикам: "И проснувшись утром, я отрекся от всех своих богатств и оставил только кусок ткани. Тогда снова во сне явился ангел. Он спросил меня: "Каковы теперь твои намерения?"
И я сказал: "Я сделал, как ты сказал, - я от всего отрекся".
Ангел спросил: "Но почему ты оставил кусок ткани? Почему ты не включил в отречение кусок ткани?"

И я говорю, что "все" будет сохранено в этом куске ткани. Держишься ли ты за деньги, дом, все это будет вложено в кусок ткани - но ты будешь так же держаться. Ты отрекся от бриллиантов и схватился за кусок ткани. Так не пойдет - зачем Богу кусок ткани? Он послал тебя голым, он примет тебя голым. Неужели он, подчиняясь законам мира, спросит тебя, почему ты голый? Если так, он не допустил бы к себе Махавиру, он выгнал бы Диогена.

Он дал тебе рождение, что тебе от него скрывать? Зачем тебе ткань? Либо ты хочешь что-то от него скрыть, либо так и не смог отбросить жадность - ты хочешь подвесить ее к куску ткани. Даже куска ткани достаточно, чтобы на него что-то повесить. Отбрось и его! Человек, который хочет продолжать это путешествие, должен быть совершенно обнаженным.

На следующее утро факир оставил и кусок ткани. Этой ночью ему снова приснился ангел. Он спросил:
- А что теперь ты собираешься делать?
- Что же еще? - сказал факир. - Я собираюсь искать Бога.
И ангел сказал:
- Теперь не нужно никуда идти. Оставайся, где ты есть, и Бог придет к тебе сам. До сих пор тебе нужно было идти, потому что ты был тяжело нагружен. Именно поэтому я велел тебе все отпустить, если ты хочешь идти. Теперь, когда ты все отпустил, не нужно никуда идти. Теперь, где бы ты ни был, он придет.

В тот день, когда ты становишься совершенно достойным, он приходит. Он не задерживается ни на мгновение. Невозможно задержаться.

А люди приходят ко мне медитировать и говорят:

- Мы торопимся. Сколько дней это займет?

Ты практиковал бессознательность столько жизней, а теперь спрашиваешь, сколько времени потребуется, чтобы достичь медитации? Я говорю им:

- Не волнуйтесь, будьте немного терпеливее, не торопитесь так.

Через два или три дня они приходят снова:

- Этого еще не случилось.

Я говорю им:

- Эта спешка создает препятствия. Вы хотите достичь Бога за четыре дня. Подумайте немного, будьте немного разумнее. Пусть будет предел вашим ожиданиям.

Они понимают по-своему. Они говорят:

- Ты хочешь сказать, что если мы отбросим идею о достижении, то достигнем?

- Без сомнений, - говорю я.

Они говорят:

- Ладно, тогда мы отбросим эту идею.

Но они отбрасывают ее только ради того, чтобы достичь! Еще через несколько дней они говорят:

- Мы не достигли, даже когда отбросили. Ты сказал нам отбросить... и мы отбросили ожидания, и все же ничего не пережили.

Если ты отбросил ожидания, откуда берется вопрос о достижении? Ты не отбросил никаких ожиданий. Ты отбросил их только из жадности:

- Если это условие, я его исполню, потому что хочу достичь.

Ваши отрекшиеся, ваши святые и так называемые санньясины - не кто иные, как лавочники на рынке. Джайнские монахи не меняют имен; в определенном смысле мне это нравится. Я изменяю имена своих санньясинов по другой причине, но мне нравится и система джайнских монахов. Лавочника звали Чхотелал Джайн; когда он стал монахом, он стал называть себя Муни Чхотелалджи Махарадж Сахиб, но так и остался лавочником. Мне это нравится - мало что изменилось, он остался прежним - Муни Чхотелалджи Махарадж Сахибом. Он не оставил лавку, но добавил что-то еще, ничего не убавилось. Раньше он был Чхотелалом, теперь стал Чхотелал Махарадж Сахибом. Его стало больше, а не меньше. Ничто не отброшено. Он может держаться за "что-то большее". Жадность осталась прежней, та же жадность желания. Теперь он занимается духовными практиками, постится, принимает религиозные обеты, но все это торговля. Он говорит: "Посмотри, как я заставляю себя страдать. Не задерживайся, чего еще ты хочешь? Я так сжигаю себя, сколько можно ждать?" Они что-то ставят, они торгуются, спорят о цене: "Мы совершили сто постов, а ты еще не пришел; ладно, в следующем году мы совершим двести" - но торговля продолжается. Ум вычисляет и подсчитывает; так далеко простирается жадность.

Поэтому ты либо боишься потерять то, чего у тебя нет, или жадничаешь и хочешь получить то, что нельзя получить, или окружаешь себя миром привязанности, который Сахаджо называет "жизнью в иллюзии". Ты создаешь ложные мечты, которых нет. Ты называешь кого-то "моим" - кто кому принадлежит? Даже ты себе не принадлежишь. Но ты веришь в "мое". Таким образом "мое" придает силу "я", идее, что ты существуешь. Твое "мое" - это питание и поддержка для "я".

Именно поэтому мне нравится эта история, история о трех людях: голом с мечом, слепом, видящем врага издалека, и глухом, слышащем не только что говорят, но и то, чего не говорят, - это история человека.

Попытайся понять сутры Сахаджо в этом свете.

В теле живет олень иллюзии.

Олень иллюзии живет в теле, в теле человека. Этот олень иллюзии в теле, но он ложен. На самом деле его нет, он только кажется реальным. И эта иллюзия создает в тебе желание.

Вы слышали историю Рамы. Рама ушел в леса; он стоял в своей хижине и увидел золотого оленя. Вы слышали эту историю, но, может быть, не понимали ее настоящего смысла. Золотых оленей не бывает. Думаете ли вы, что бывают золотые олени? Но Сита убедила Раму: "Я хочу этого золотого оленя, чего бы это ни стоило". Она так настаивала, что Рама согласился. Рама - это твой свидетель, Рама - это твоя душа. Сита - это твой ум. Сита сказала: "Найди мне этого оленя". Она убедила его, она настояла. Рама тоже заинтересовался и пошел его ловить. Так он потерял Ситу, ее похитил Равана. Это было уловкой.

Если ты ищешь то, чего нет, то потеряешь то, что есть. Вот смысл этой истории. Он так и не нашел золотого оленя, но потерял Ситу.

В теле живет олень иллюзии.

Олень иллюзии живет в тебе, он живет в каждой клеточке твоего тела.

Как спасти урожай?

Как выйти за пределы? Очень важный вопрос, потому что в нем скрыт сам секрет твоей жизни.

Он съедает все посеянное, и любовь к Божественному никогда не вырастает.

Трудность в том, что мы пожинаем только то, что сеем. А когда пожинаем, мы готовы снова посеять. То, что мы сеем, входит в нас снова как пища. Мы снова сеем, и, когда посеянное вырастает, пожинаем урожай - таким образом создается причинно-следственная цепь. Создается порочный круг.

Ты кого-то оскорбил, ты посеял обиду. Этот человек полон гнева и ярости, он платит тебе двойной обидой. Теперь тебе придется пожать то, что ты посеял. Что ты будешь делать? Если ты кого-то обидел, будь готов к тому, что обидят тебя. Получив эту обиду, что ты будешь делать? Ты попытаешься обидеть его еще сильнее. Чем это кончится? Если ты на кого-то зол, то в ответ получишь гнев. Получив гнев, ты испытаешь еще больший гнев.

Ты становишься жадным, и точно так же твоя жадность продолжает расти.

В теле живет олень иллюзии.
Как спасти урожай?

Сахаджо спрашивает, как выйти за пределы этого? Потому что под этим скрывается огромная сложная сеть - он съедает все посеянное. И, что бы ни было посеяно, мы это пожинаем. А пожав, снова готовы посеять. Как нам разорвать порочный крут? Как разбить эту цепь? Как выбраться? Если это продолжается - как продолжалось до сих пор... и любовь к Божественному никогда не вырастает. Как будет расти любовь к Божественному?

Божественное никогда не было посеяно и не может быть сжато. Оно остается как слова в воздухе, смысла которых мы никак не можем понять. Мы сеем привязанность и пожинаем привязанность. Мы сеем жадность и пожинаем жадность. Мы сеем страх и пожинаем страх. Происходят эти отношения. Снаружи и внутри нас окружает мир. Он входит в нас во вдохе, выходит в выдохе. Есть ли место для вспоминания Божественного?

Сахаджо подняла очень глубокий вопрос. Я называю такие вопросы настоящими вопросами. Создал ли Бог мир? - предоставьте такие вопросы идиотам. Такого рода вопросы тщетны и ничего не стоят. Может быть, он его создал, может быть, нет, это несущественно. Настоящие вопросы - о жизни; это живые вопросы.

Он съедает все посеянное,
и любовь к Божественному никогда не вырастает.

Вот в чем проблема. Сахаджо говорит: "Что можно сделать?" Кажется, выхода нет, потому что, что бы ты ни делал, все неправильно. И это неправильное действие еще более усиливает общую неправильность; тогда снова ты что-то делаешь неправильно, и становишься в этом искусным; это входит в привычку. Вся история твоей жизни это повторяет. В какой точке ты можешь выпрыгнуть? Как ты можешь выбраться? И любовь к Божественному никогда не вырастает.

Пойми эту цепочку причины и следствия, и ты поймешь всю эту серию дискурсов. Я назвал ее "Ливнем без туч". Когда в небе есть облака, идет дождь. Ливень без туч? - если в небе нет облаков, как может быть дождь? Но бывает дождь, который льет без облаков.

В мире есть цепь причины и следствия - когда в небе облака, идет дождь. И есть также внутренний мир сознания, где может быть дождь без облаков, где все происходит без малейшей причины.

Во внешнем мире все имеет причину и следствие. Во внутреннем мире все случается без причины. В тот день, когда ты входишь в беспричинное, - в тот самый день ты входишь и в Божественное. Пока ты ищешь причину, ты останешься в мире. Именно поэтому наука никогда не сможет выйти за пределы мира - потому что наука ищет причину. Религия ищет беспричинное. У них разные направления, разные измерения - не только разные, но и диаметрально противоположные.

Ты никогда не думал - случалось ли в твоей жизни что-нибудь без причины, что-нибудь, для чего ты не мог бы отыскать причины? Нет, ты находишь причины почти для всего. А там, где причины нет, ты ее изобретаешь, потому что без причин уму человека становится очень не по себе. Если ты влюбился в женщину, и я спрошу тебя почему, ты скажешь, что у нее красивые глаза. Ты хочешь сказать, что сначала увидел глаза, нашел их красивыми, а потом влюбился. Правда ли это? Или это обходной путь? - сначала ты влюбился, затем внезапно заметил, что глаза красивые. Может быть, другие не находят глаза твоей возлюбленной красивыми; иначе они тоже влюбились бы в нее. Твоя возлюбленная, может быть, кажется совершенно обычной, но для тебя она прекрасна. Влюбился ли ты, потому что она прекрасна, или она кажется прекрасной, потому что ты влюбился?

Но человеческий ум хочет объяснить все и для всего находит причину. Он говорит: "Я влюбился, потому что у нее красивое лицо, у нее красивые глаза. Посмотри, как сладок ее голос, как очаровательно ее тело, как пропорционально. Именно поэтому я влюбился". Ты говоришь, что решил любовь, как математическую задачу. Ты написал список причин - вот одна причина, вот другая, - и пришел к заключению, логическому заключению, что причины в этом; ладно, теперь я должен влюбиться. Думаешь ли ты, что, если бы у какой-то другой женщины были все эти качества, ты влюбился бы в нее? У многих других женщин есть все эти качества. Есть женщины с лучшими качествами, но в них вы не влюбляетесь.

У любви нет причины. Ты не принимаешь отсутствие причины, потому что боишься; беспричинное уводит тебя за пределы мира. Для любви нет причины, она просто происходит. Все причины для нее изобретаются позднее. С первого взгляда, в первое мгновение ты уже любишь другого человека, или человек уже любит тебя. Ты никогда не видел его раньше...

Несколько дней назад ко мне пришел друг и сказал:

- Случилась странная вещь. Недавно я встретил одного человека, и с первой встречи почувствовал, что мы старые друзья. Без сомнений, мы были друзьями в прошлых жизнях.

Это поиск причины. Если ты не находишь причины в этой жизни, ты начинаешь искать ее в прошлых. Ум удовлетворяется, лишь найдя причину.

Я сказал ему:

- Трудно ли принять это без причины?

- Мне очень не по себе, - сказал он. - Должна быть какая-то причина. Этого не происходит с каждым, кого я встречаю. Это случилось только с ним, и, должно быть, в прошлом были какие-то отношения.

Если бы я сказал всего лишь, что да, в прошлых жизнях были отношения, он был бы удовлетворен! Он пришел только за этим. Он говорит:

- Если ты это скажешь, я смогу расслабиться. Иначе я не могу перестать об этом думать, и мне не по себе.

Уму не по себе, если он не может найти никакой причины, потому что ум говорит:

- Как что-то может происходить без причины?

Дождь без облаков? Нет! Может быть, ты не заметил облаков, может быть, облака скрыты, но когда идет дождь, он идет из облаков. Может быть, ветер принес какие-то капли дождя, и они упали из облака. Ты не можешь поверить, что дождь может случиться без облаков. Как он может случиться?

Есть разница между религиозным умом и нерелигиозным: нерелигиозный ум не может представить что-то, не имеющее причины.

И я сказал этому другу, что нерелигиозно желать, чтобы в какой-то другой жизни... где-то, обязательно... Но даже если я скажу тебе, что впервые ты встретил его в прошлой жизни, что тогда? Тогда тебе придется выйти за пределы этой жизни. Где это закончится? Где бы это ни было, должно быть, где-то вы встретились впервые. Если ты будешь продолжать смотреть назад, в бессчетные жизни, наверное, где-то ты его встретил впервые. И в эту первую встречу, наверное, случилась любовь без всякой причины - иначе откуда бы вообще бралась любовь? Зачем ты создаешь столько сложностей? Почему бы просто не принять, что эта любовь происходит впервые? От этого тебе становится не по себе.

Ты думаешь, что, поскольку существует мир, его создал Бог. Ты не можешь даже Бога принять без причины. Ты думаешь, что ты религиозный человек, ты говоришь, что принимаешь существование Бога, потому что должен же был кто-то его создать. Если есть горшок, должен быть и гончар - ты сделал Бога гончаром. Ты совершенно не религиозен.

Если бы мир нельзя было создать без Бога, если ему нужна причина, наверное, Бог является изначальной причиной. Тогда как был создан Бог? Тебе становится не по себе, ты говоришь, что с Богом все по-другому. Но этот страх останется, потому что ты чувствуешь, что не может быть по-другому, ведь правило должно быть одним для всех. Вопрос будет продолжать тебя тревожить, как бы ты его ни подавлял. Он возникнет снова и снова: "Кто создал Бога?"

 

Ты можешь не спрашивать из страха, что это не понравится ученым богословам, они начнут угрожать тебе адом - никто не хочет оказаться в аду. Поэтому ты неохотно принимаешь, что, может быть, это и правда, может, Он и создал мир. Но если ты не можешь принять, что мир существует без причины, как ты можешь принять, что существует без причины Бог? А тот, кто может принять беспричинного Бога, может принять и что угодно другое.

Принимать беспричинные вещи - качество религиозного ума. Дождь без облаков... это предельное состояние религиозного ума. Религиозному уму не нужна причина. Зачем нужны причины? Все просто происходит, и происходящее само по себе полно. В тот день, когда ты это понимаешь, ты также находишь, что все эти вещи, нуждающиеся в причине, не могут вывести тебя за пределы материального мира. Только то, для чего нет причины, может вывести тебя за пределы материального мира. Человек должен выйти за пределы причин, он должен войти в беспричинное.

Ты рядом со мной - у твоих отношений со мной может быть причина. Если ты находишь мои слова логичными и ты со мной поэтому, отношения между мной и тобой мирские; в них нет большой ценности. Ты можешь быть студентом, а я твоим учителем, но отношения мастера и ученика не случились.

Если отношения не имеют причин и если кто-то спрашивает тебя, почему ты со мной, и в ответ ты только пожимаешь плечами и говоришь: "Сам не знаю. Не могу придумать никакой причины, просто с ним я блажен", тогда между мной и тобой духовные отношения. Хотя люди назовут тебя сумасшедшим и будут спрашивать о причинах; они скажут: "Ты что, совсем ума лишился? Ты можешь быть с ним, потому что тебе нравятся его идеи или что-то еще в нем; его образ мыслей кажется тебе научным, или этот человек загипнотизировал тебя, и поэтому ты с ним. Приведи какую-то причину!" Если ты не можешь привести никакой причины, люди скажут, что ты сумасшедший. Именно поэтому ты приводишь причины, хотя никаких причин нет - потому что другие подумают, что ты сумасшедший. Даже для вещей, у которых совершенно нет причин, ты изо всех сил пытаешься придумать причины, чтобы никто не узнал, что ты живешь без причин.

Доверие не имеет причин. Любовь не имеет причин. Существование не имеет никаких причин.

Причины есть у обыденных вещей, но как может быть причина у Божественного? Обыденные вещи соединены друг с другом причинной цепью. Предельное одно, оно не часть никакой цепи, оно достаточно само по себе. Если ты нуждаешься в причине, это означает, что тебя самого по себе недостаточно.

Если бы твои отец и мать не встретились в момент глубокой любви, твое тело бы не родилось. У тела есть причина, тело есть мир. Но твоя душа не была рождена во встрече матери и отца, она была до их встречи. Она была всегда.

Когда Будда вернулся домой после достижения просветления, его отец был очень зол. Трудно удовлетворить отца... "отец" - значит, амбиции. Его отец надеялся, что он станет великим императором, но вместо этого он стал нищим. Если даже Будда не мог обрадовать отца, как вообще кто-нибудь может удовлетворить своего отца? Глаза отца горели от гнева. Будда был его единственным сыном, надеждой старости - и он покинул фамильный дом, предал его, стал предателем семьи. Он должен был поддержать отца в старости. "Мое зрение затуманилось, глаза не видят, ты должен был стать моими глазами; теперь мои ноги не могут ходить, ты должен был стать моими ногами. Скоро я покину жизнь. Я создал и расширил великую империю - кому я ее оставлю?"

Даже умирая, человек не может расстаться со своими вещами. Он оставляет их сыну - как будто он будет продолжать править через сына. Когда человек стар, к тому времени все разваливается на части - не имеет значения, получит ли это его сын или нет, и получит ли это вообще кто-нибудь. Может быть, все украдут, это не имеет значения - все разваливается в руках умирающего человека. Бесполезно думать о том, кто это получит, но все же он пишет завещание. До последнего момента он пытается сохранить цепляние за вещи и после смерти. По крайней мере, их получит его собственная кровь, его отпрыск.

Отец Будды сказал:
- Ты убежал из дома, ты бросил меня. Что мне теперь делать? Я твой отец. Во мне говорит сердце отца. Какую бы жестокую ошибку ты ни совершил, я готов тебя простить. Мои двери не закрыты, вернись и отбрось эту глупость. Мое сердце безмерно страдает, когда я вижу, что ты просишь милостыню на дороге. Ты рожден, чтобы быть императором. Что за безумие тобой овладело? В нашей семье никто еще не был нищим. История нашей семьи известна веками, и мы всегда были императорами.
Будда рассмеялся. Он сказал:
- Может быть, ты обидишься, но позволь мне сказать: не знаю о твоей семье, но я знаю свою - мы всегда были нищими.
- Не болтай ерунды! - передо мной ты просто ребенок. Я вырастил тебя. Моя кровь течет в твоих жилах, твои кости сделаны из моих костей. Не пытайся меня убедить. Что ты подразумеваешь под своим происхождением? Что это за твоя семья? О чем ты говоришь?
- Я родился с твоей помощью, но я не происхожу от тебя. Ты дал мне это тело, но не душу. Ты создал ситуацию, в которой это тело смогло прийти в существование, и я пришел. Ты был проходом, по которому я пришел. Но мое существование за пределами всего этого. Нет никаких семейных отношений между моим и твоим существом.

Душа, существо не рождается - рождается только тело. И только тело умирает, душа не умирает. Душа существует без причины, она просто есть. В этом мире только то, что без причины, вечно. Только дождь, который идет без облаков, есть нектар. Все, что имеет причину, исчезнет, потому что оно будет продолжаться, лишь пока его поддерживает причина. Подними камень и брось его; он полетит - не дальше чем позволит сила, с которой ты его бросил, - двести шагов, триста шагов, затем упадет. Ты дал ему причину, он получил от тебя энергию. Когда энергия закончится, он упадет. Ребенок рождается, чтобы прожить семьдесят лет: мать и отец дают ему жизненную энергию, за семьдесят лет она закончится, и он умрет. Но этот мир продолжается. Бесконечное количество миров случилось, исчезло и снова родилось, но существование продолжается. Земли рождаются и умирают. Звезды и луны рождаются и исчезают. Ученые говорят, что в каждое мгновение рождаются новые солнца, и старые умирают. У существования нет причины, иначе оно не было бы вечным. Все, что значительно, не имеет причины.

Поэтому я не говорю, что ты должен принять, будто Бог создал мир, и принять Бога. Я говорю, что все, что не создано, есть Бог. Этот мир - его часть, и он никогда не был создан. Эти волны, эти формы, которые ты видишь, это части океана, который вечен. В существовании все случается без всякой причины. Именно поэтому религия - это тайна. Наука это не тайна: наука объясняет, ищет причину. И именно поэтому наука говорит: "Мы не сможем принять существование Бога, потому что, даже если мы встретим Бога, нам придется найти причину, и только тогда мы сможем Его принять". Ничто не случается без причины - вот верование науки. Все, что происходит, беспричинно - вот опыт религии.

Он съедает все посеянное, и любовь к Божественному никогда не вырастает.

Сахаджо говорит: "Все стало очень трудным. Мы пойманы в цепи следствий. Мы посеяли побеги, и теперь нам придется их пожать". Если ты сеешь, кто пожнет? Пожнешь только ты. А когда пожнешь, придется снова сеять - что еще ты можешь делать с урожаем?

Есть ли точка, в которой можно выбраться из этого порочного круга? Есть ли слабое место, из которого можно бежать? Есть ли какая-нибудь дверь, скрытая дверь? Если мы выходим через переднюю дверь, то снова и снова запутываемся. Есть ли в жизни скрытая дверь, из которой мы могли бы бежать, чтобы нас больше не сковывала цепь причины и следствия?

Сахаджо называет ее любовью. Это преданность. Преданность без причины. Если ты предан кому-то, ты не можешь сказать, почему это случилось. Все "почему" исчезли, есть лишь преданность. Когда не остается причин, расцветает любовь. Когда не остается никаких расчетов интеллекта, сердце трепещет. Это необъяснимо, это как головоломка - но такова его природа. Он съедает все посеянное, и любовь к Божественному никогда не вырастает.

Каждый хочет свойств Бога,
но никто не хочет исчезнуть в Боге;
эгоист чувствует себя неполноценным, внутри,
Сахаджо говорит: он никогда не поднимется высоко.

Великие слова! Этими словами можно открыть все замки твоей жизни. Каждый хочет свойств Бога, но никто не хочет исчезнуть в Боге. Каждый хочет свойств Бога, но никто не хочет самого Бога. И это единственная разница между религиозным и нерелигиозным человеком. Нерелигиозный человек хочет свойств Божественного - власти и силы. Религиозный человек хочет Божественного, не его свойств. И между этими двумя направлениями революционная разница. Если ты хочешь свойств Божественного, ты желаешь ради эго, а когда ты желаешь предельного, ты в путешествии потери эго. Если ты хочешь свойств, то должен укрепить эго: ты хочешь трон. А если ты хочешь предельного, тогда ты должен склониться, ты должен сдаться.

Оба эти слова происходят от одного и того же корня: прабхута, свойства Бога, и прабху, Бог. Айшварья, богатство, и ишвар, Бог, тоже происходят от одного корня, но разница огромна. Каждый хочет богатства, но никто не хочет Бога. Каждый хочет свойств Бога, но никто не хочет исчезнуть в Боге.

Эгоист чувствует себя неполноценным внутри,
Сахаджо говорит: он никогда не поднимется высоко.

Сахаджо указывает на то, что психологи называют комплексом неполноценности. Эгоист чувствует себя неполноценным внутри - чем больше неполноценности, тем больше жажда власти. На Западе великий психолог, Адлер, сделал самое важное открытие этого века - комплекс неполноценности. Адлер говорит, что люди, которые хотят власти, - это те, кто внутри чувствует себя неполноценным. Они чувствуют себя пустыми, и, не добившись власти, они не смогут принимать себя полностью. Они будут постоянно чувствовать себя неполноценными, недостойными. Они смогут забыть свою неполноценность, только покрыв ее славой трона. Политика и политические амбиции - это амбиции неполноценности.

Разумный человек не может заинтересоваться политикой, потому что его не интересует власть. Разумный человек - это тот, кто познал само Божественное у себя внутри; теперь ему не нужно власти. Желание власти означает, что кто-то, у кого нет опыта Божественного, пытается достичь власти. Власть - это ложный заменитель опыта Божественного.

Если заглянуть в жизнь политиков всего мира, окажется, что Адлер прав. Ноги Ленина были непропорционально коротки относительно остального тела. Когда он сидел на стуле, ноги не доставали до земли. И психологи говорят, что это было его проблемой. Если он садился на обычный стул, ноги не доставали до земли, и люди смеялись. Он достиг высшего положения в России и показал людям: "Может быть, у вас ноги достают до земли, но знайте высоту ваших стульев". Ему удалось доказать противоположное - он показал людям: "Смотрите, я на самом высоком троне. Может быть, ваши ноги касаются земли, но моя голова касается неба".

Гитлер был неудачником: он ни в чем не мог преуспеть и терпел поражение во всем, что бы он ни делал. Он хотел стать художником и три раза сдавал экзамен, но так его и не прошел. Он пытался покончить с собой, но ему не удалось и это. Тогда этот неполноценный человек добился такого успеха, что потряс весь мир. Одно время казалось, что Гитлер победит и изменит всю мировую историю. Что же случилось? У него был комплекс неполноценности, и это дало ему такой толчок, что теперь он должен был что-то сделать, непременно добиться успеха.

Если у человека есть немного разума, он не станет участвовать в гонке за властью, потому что что он выиграет в таком соревновании? Если ты начнешь соревноваться с Буддой, Будда будет продолжать идти со своей обычной скоростью. Бежать будешь только ты, потому что Будда скажет: "Куда бежать? Все, что ты хочешь достичь, уже здесь. Даже если ты сядешь и будешь сидеть, это доступно. Даже если я пойду медленно, ничто не будет потеряно. Не имеет значения, приду я куда-нибудь или нет, - потому что я уже пришел". Но ты победишь, ты будешь бежать, как сумасшедший, потому что жизнь выскальзывает у тебя из рук, и все пусто, ничто не осуществилось.

Чем более пустым внутри чувствует себя человек, тем больше он стремится заполнить эту пустоту снаружи. Если в твоей жизни нет любви, ты заполнишь пустоту деньгами. Если в твоей жизни нет опыта Бога, ты заполнишь эту пустоту деньгами. Если в твоей жизни нет опыта Божественного, ты заполнишь пустоту властью. Если в твоей жизни нет внутреннего света, ты заполнишь ее внешней моралью. Тот, кто пуст внутри, украсит свою жизнь снаружи, чтобы, по крайней мере, обмануть глаза других... трудно обмануть самого себя. Но если другие обмануты, тогда постепенно человек начинает обманывать и себя. Он начинает верить в то, что говорят другие.

Я слышал: Мулла Насреддин шел по дороге, ведущей к королевскому дворцу, и его окружили какие-то хулиганы. Кто-то стал бросать в него камни, кто-то стал его высмеивать. Он был анекдотом всего города. И он стал думать, как от них избавиться. Он сказал:
- Послушайте, знаете ли вы, что сегодня весь город приглашен в королевский дворец на пир? Я туда иду. Нет никаких ограничений, приходят все, кто хочет. Приготовлено пятьдесят шесть деликатесных блюд.
Он так подробно описал еду, что мальчишки оставили его в покое и побежали во дворец. Они подумали:
- Какой смысл слушать его болтовню, лучше сразу пойти во дворец.
Когда мальчишки убежали, он увидел пыль, поднятую их ногами, поколебался мгновение и тоже побежал за ними, подумав:
- Кто знает, может быть, это правда? Лучше пойти и посмотреть.Если ты убедил других, хотя начал со лжи, если они поверили, ты начинаешь сомневаться:
- Кто знает? Может быть, это правда!

Когда столько людей считает, что ты великий человек, кто знает? Может быть, ты и правда великий человек! Хотя внутри ты знаешь, что это не так. Это не так - именно поэтому ты устроил такое великое представление, изображая великого человека, поднял столько шума и принял столько мер. Но ум поразителен, он может обмануть даже самого себя. В глубине сердца ты будешь знать, что что-то не так, но начнешь верить, что это правда, иначе как может заблуждаться столько людей? Могут заблуждаться один или два, но может ли заблуждаться весь мир?

Каждый хочет свойств Бога,
но никто не хочет исчезнуть в Боге;
эгоист чувствует себя неполноценным внутри...

Эгоист - это тот, кто внутри чувствует себя неполноценным, недостойным.

Сахаджо говорит: он никогда не поднимется высоко.

Это не способ подняться высоко. Есть два способа высоко подняться: один иллюзорный, второй настоящий. Один способ - позволить неполноценности остаться внутри и создать высоты снаружи. Неполноценность останется подавленной, и никто о ней не узнает. Ты сам забудешь, и эта ложь, повторенная столько раз, будет выглядеть как истина. А когда ее повторят тысячи голосов, ты тоже поверишь. Это один путь, путь, который выберут девятьсот девяносто девять из тысячи. Этим способом ты добьешься денег, власти, престижа, успеха, славы - но все это тщетно. Ты умрешь таким же, как и пришел. Низость, неполноценность в тебе не исчезнут; они будут подавлены, но не исчезнут.

Есть другой способ распрощаться с внутренней неполноценностью. Не пытайся компенсировать ее снаружи, расстанься с ней внутри. Искорени ее полностью. И в тот день, когда она полностью искоренена, не будет иметь никакого значения, считает ли тебя великим весь мир. Когда она тотально искоренена, у тебя внутри возникает новый свет. Ты узнаешь изнутри. Если кто-то знает об этом свете - хорошо, если никто не знает, - все в порядке. Ты не заботишься об этом. Ты не заботишься о мнениях других.

Ум всегда расщеплен; нет спокойствия в сердце.

Какой бы власти и какого бы положения ты ни добился, сколько бы богатств ни скопил, ум всегда расщеплен. Ум всегда остается разделенным. Она использует прекрасное слово, читбханг, - как будто зеркало разбилось надвое; как будто отражение луны в озере разбилось на множество частей - фрагменты рассеялись, когда кто-то бросил в озеро камень.

Нет спокойствия в сердце... и сердце постоянно дрожит. Внутри продолжается постоянный страх, и, пока Бог не осознан, страх не может исчезнуть. Страх не исчезает, если ты достигаешь свойств Бога, страх исчезает, лишь когда ты есть Бог. И тогда возникает бесстрашие.

Нет спокойствия в сердце.
Волны сексуальных желаний смывают
плоды Божественного.

Есть только две альтернативы: либо ты тонешь в Божественном, либо тебя смывают желания. Либо волна желания унесет тебя из потока Божественного, либо Божественное поднимет тебя вверх. Секс или сверхсознание - вот два направления, два образа твоего бытия.

Ум всегда расщеплен; нет спокойствия в сердце. Если ты следуешь волнам страсти, вот результат: волны сексуальных желаний смывают плоды Божественного. Либо ты пробуешь плод Божественного вспоминания, либо тонешь в море желаний и теряешься. Либо ты знаешь настоящую луну в небе, либо лишь ее отражение в озере.

С отражением луны в озере всегда будут проблемы. Ум всегда расщеплен... поднимается небольшой ветер, и луна распадается на части. Какой-то ребенок бросает камень, или проплывает лодка, или лист падает с дерева, - и озеро потревожено. Облака собираются над озером, и луна скрыта.

Радость, которую ты получаешь от секса, подобна отражению луны в озере: кажется, что что-то достигнуто, - но ничто не достигнуто. Ты никогда этого не получаешь - оно дрожит на грани исчезновения.

Божественный философский камень все превращает в золото;
он существует в сердце духовно богатого.
Глаз нищего не может его узнать,
Сахаджо говорит: он его потеряет.

Свойства Бога подобны золоту. Бог подобен философскому камню. Если бы этот камень и слитки золота положили перед тобой, ты выбрал бы золото, потому что ты не знаешь, что этот камень не обычный: коснувшись любого металла, он превращает его в золото. То, что выбрал ты, выглядит как золото, но не может превращать в золото железо.

Божественный философский камень все превращает в золото... Бог, Божественное - это драгоценный философский камень. Он существует в сердце духовно богатых - он доступен только этим счастливым. Он доступен счастливым, которые смогли вырваться из цепи причины и следствия. Лишь те, у кого есть этот камень, богаты. Но если ты попытаешься продать философский камень на рынке, может быть, никто не даст тебе за него и пайса. Или, может быть, если ты пойдешь в деревню, где взвешивают овощи на весах с камнями, кто-то захочет купить его за несколько грошей, чтобы использовать как гирю. Иначе кто захочет купить камень? Философский камень - это тоже камень. Что-то в нем скрыто, но тот, кто его видит, не знает об этом. Золото невидимо. Никто не может оценить философский камень, но золото можно оценить.

Божественный философский камень все превращает в золото; он существует в сердце духовно богатого. Те, кто пережил Божественное, приобрели философский камень: чего бы они ни коснулись, все превращается в золото. Каждое слово и действие становятся золотом. Куда бы они ни шли, пыль под их ногами становится золотой. Где бы ты ни чувствовал себя в аду, если туда придет человек с философским камнем, он станет раем.

Я слышал суфийскую историю... Однажды ночью пандит уснул, и ему приснилось, что он попал в рай. Он был немного удивлен, потому что никогда не думал о рае. Он увидел, что кто-то молится, а кто-то читает Коран. Там толпились люди. Но он сказал:

- Я думал, что наши молитвы и чтение Корана были способами освободиться от мира. Но если человек должен читать тот же самый Коран даже в раю, какой в нем смысл?

Ваши монахи, святые и богословы тоже думают то же самое: "Человек должен поститься всего несколько дней, но в раю он будет сидеть под деревом калпаврикша - исполняющим желания, - и тогда не нужно будет поститься". На самом деле они думают, что люди, которые не постятся, поймут свою ошибку, только когда окажутся в аду! "Мы немного страдаем здесь, но это гарантирует постоянные условия в следующей жизни. Умный человек заработает вечное удовольствие, даже если придется немного пострадать".

Ваши монахи и санньясины знают, что все вы отправитесь в ад. Они знают, что все вы идиоты. Они думают, что ведут себя разумно! Они лучше вас понимают бизнес: они сидят под деревом и говорят, что сегодня нужно выдержать немного страдания, а завтра настанет рай. Сколько длится жизнь? Она быстро пройдет в повторении имени Рамы, и через несколько лет ты получишь в раю калпаврикшу, исполняющее желания дерево!

Но этот пандит был озадачен: "Что здесь происходит? Это мы делаем всю жизнь на земле, и то же самое происходит в раю? В чем же тогда смысл рая? Где источники, реки вина? Где красивые женщины? Я ничего подобного не вижу. Что происходит? Даже здесь люди читают стихи Корана. Тогда в чем разница?"

Он спросил какого-то ангела:

- Что происходит? Я ничего не понимаю, я в растерянности. Я читаю Коран, потому что всегда думал, что через несколько дней, как только я попаду в рай, все проблемы будут решены и Коран можно будет оставить снаружи. А здесь люди тоже читают Коран! Уж не постятся ли они? Не совершают ли долгих постов? Тогда в чем разница между раем и землей? И где красивые женщины? Где исполняющие желания деревья? Что все эти святые делают в раю?

Ангел сказал:

- Прости меня, но в твоей концепции рая какая-то ошибка. Если ты думаешь, что святые попадают в рай, ты ошибаешься. Рай там, где святые.

Поэтому у религиозности нет выходных, помни. Не думай, что это только несколько трудных дней: "Мы это потерпим, а потом простимся с этой религиозностью и забудем о ней. И как только мы войдем в рай, мы сможем потакать себе, как только захотим. Здесь мы должны немного ограничивать себя" - не думай так. У религиозности нет выходных. И эта псевдорелигиозность, от которой тебе хочется отдохнуть, поверхностна, в ней нет глубины.

Кто захочет освободиться от религиозности? Религиозность сама по себе рай. Дело не в том, что мудрецы отправляются в рай, мудрецы есть рай. Дело не в том, что кто-то попадает в рай, читая Коран, но стихи Корана уже есть рай. Тот, кто знает это, продолжает его читать, и для него нет речи о том, чтобы отречься от Корана. Его радость растет с каждым днем. Молитва не нужна для того, чтобы попасть в рай, молитва есть рай. Человек, который это знает, всегда погружен в молитву. Захотел бы он прервать свою молитву на выходные? Тогда он не понял молитву. Это по-прежнему усилие, мирская вещь. Она еще не стала его любовью. Хочет ли кто-нибудь освободиться от любви? Хочет ли кто-нибудь освободиться от молитвы? Хочет ли кто-нибудь забыть Божественное? Как только оно познано, его невозможно забыть.

Божественный философский камень все превращает в золото; он существует в сердце духовно богатого. Лишь те, кому очень повезло, могут узнать Божественное. И наоборот, если кто-то приходит к знанию Божественного, ему очень повезло. Нет величайшей удачи, чем эта, - только он богат. Не запутывайся в других богатствах. Без Бога все богатства бедны. Пока ты не реализовал Бога, ты голый. Ты напрасно стоишь с мечом, чтобы защитить себя от воров, у тебя ничего нет.

Глаз нищего не может его узнать.

Тот, кто не может его знать, беден: философский камень прямо перед ним, а он выбирает золото.

Глаз нищего не может его узнать,
Сахаджо говорит: он его потеряет.

Он легко теряет то, что всегда доступно, и бежит за тем, чего у него никогда не было, сколько бы он за этим ни гнался. Существование всегда доступно; желание трудно удовлетворить. Существование сейчас и здесь - дело только в том, чтобы открыть глаза. Желания никогда не сбудутся, даже если ты ищешь жизнь за жизнью, потому что природа желания такова, что оно никогда не удовлетворяется. Желание никогда не приносит удовлетворенности. Желание всегда не исполнено, это его внутренняя природа. Божественное всегда доступно, это сама его природа. Первое - это только бесконечная погоня, второе ухе здесь. Когда ты прекращаешь бежать и расслабляешься в своем существе, ты узнаешь. Глаз нищего не может его узнать, Сахаджо говорит: он его потеряет.

Сахаджо говорит: помни Бога тайно, в глубине сердца.

Сахаджо говорит: "Помни Божественное таким образом: переживай его в сердце. И не нужно никому говорить, потому что желание рассказать другим возникает из комплекса неполноценности. Желание показать другим, что ты религиозен - ты ходишь в храм, мечеть, гурудвару, никогда по воскресеньям не пропускаешь церковь, - это желание, чтобы мир знал, - мирское.

Совершенно не нужно выставлять напоказ опыт Бога. И, в любом случае, как ты покажешь его слепым? Те, кто гонится за сексом, как они смогут увидеть твою Божественность? Если ты покажешь ее им, они скажут: "Оставь себе, нам это не нужно. Какая от этого польза? Зачем ты принес нам этот камень? Философский камень - это только история, в реальности его не существует. Отойди, мы идем за золотом!" Никому не демонстрируй его. Он не имеет ничего общего с демонстрацией, его нужно пережить внутри.

Божественность - это не шоу-бизнес, не мир. Если у тебя есть деньги и ты не показываешь их, какой тогда смысл их иметь? Если у тебя есть бриллианты и драгоценности и ты прячешь их, - каково их назначение? Их нужно выставить напоказ. Ты должен по каждому поводу надевать их - на свадьбе, в храмах, в клубах, в тех или иных местах, где ты можешь показать их другим. Иначе в чем их цель? Если ты прячешь бриллианты и никто не знает, - какая тогда разница, камни ли это с морского берега или действительно бриллианты?



Я слышал, что один старик прятал в сундуке пять слитков золота. Его сын был немного хулиганом и любил наслаждаться жизнью. Постепенно он вынес все пять слитков. Он потратил деньги и насладился ими, а вместо золотых слитков положил железные того же веса. Старик плохо видел, а в подвале, где стоял сундук, было темно. Он открывал его и ощупывал слитки. Слитки были на месте, и все было в порядке, и он радостно закрывал сундук.

Проблема возникла перед его смертью. Прежде чем умереть, он открыл глаза и сказал:

- Принесите мне мои золотые слитки. Я хочу знать, что с ними все в порядке.

И слитки принесли. Когда его жена принесла слитки, она удивилась, потому что слитки были из железа. Она поняла, что, наверное, это какая-то проделка сына. Когда умирающий увидел железные слитки, на мгновение он был потрясен. На мгновение он почувствовал, что его ограбили. Но смерть приближалась - какая теперь разница, золотые слитки или железные? Он рассмеялся над всем этим, потому что всю жизнь думал, что слитки были золотыми, а они оказались железными.

Если ты прячешь в доме богатство, какое оно имеет значение? Богатство нужно показывать. Вся радость в том, чтобы оно было заметно. Именно поэтому люди показывают даже больше, чем у них на самом деле есть. Они не показывают его налоговым инспекторам, но показывают всем остальным. Они показывают даже то, чего у них нет. Они ставят на стол телефоны, которые не подключены.

Я слышал, что у Муллы Насреддина был такой телефон. Он устроил офис, и офис выглядел неполным без телефона. Пришел человек, и просто чтобы произвести на него впечатление, он попросил его подождать, поднял трубку и некоторое время поговорил - телефон был не подключен. Но он немного поговорил, притворился, что слышит какой-то ответ, сказал еще несколько слов и спросил:
- А теперь скажи мне, зачем ты пришел?
- Я пришел из телефонной компании подключить вам телефон.
Мулла не знал, что этот человек был из телефонной компании!

Радость богатства в том, чтобы его показывать. И человек показывает даже то, чего у него нет. Люди одалживают вещи у других и показывают, словно свои собственные. Мир - это только выставка. Божественность - это не выставка, ты должен взлелеять ее внутри себя.

Сахаджо говорит: помни Бога тайно, в глубине сердца. Она просит помнить Божественное в сердце. Твои губы не шелохнутся - даже губы не должны знать, что ты говоришь в сердце. Никто не узнает - никто и не должен знать. Даже если кто-то попытается узнать, он не должен заметить, что скрыто у тебя в сердце. Скрой это, потому что чем больше ты скрываешь, тем это глубже. Покажи это, и чем больше ты показываешь, тем более это будет периферийным. Все показное периферийно, а центр должен оставаться скрытым. То, что трансцендентально, должно сохраняться в святая святых. Продолжай прятать это глубже и глубже... глубже. Какое бы ты ни нашел потайное место, скрой это там. Придет день, когда имя Бога окажется в твоем глубочайшем ядре; просто вспоминание, но никаких слов. Дело не в том, что внутри ты будешь повторять Рама-Рама. Если ты будешь повторять Рама-Рама, об этом узнают губы. Даже если ты повторяешь молча, постепенно ты найдешь, что губы шевелятся изнутри. Движение продолжается. Узнает язык, узнает горло.

Сахаджо говорит, что вспоминание Божественного не в повторении слов; это переживание сердца. Сахаджо говорит: помни Бога тайно, в глубине сердца. Твои губы не шелохнутся, никто не узнает. Никто не должен узнать, потому что ум, эго, очень коварен. Если эго начнет наслаждаться тем, что другие знают, оно начнет молиться громче. Когда кто-то проходит мимо, ты станешь молиться громче; если никого нет, чтобы тебя увидеть, ты будешь молиться тихо. Если нет никого, чтобы тебя услышать, ты отложишь священную книгу в сторону и начнешь думать о лавке. Тогда снова кто-то придет, и ты возьмешь священную книгу и опять начнешь ее читать. Ум очень обманчив. Осознавай обман ума. Поэтому предельная садхана, предельное духовное усилие в жизни внутреннее, тайное.

Даже если ты постишься и совершаешь религиозные ритуалы, ты делаешь это потому, что за этим последует большая процессия. Люди постятся даже десять дней только в надежде, что потом их понесут на руках - нужно только помучиться несколько дней. Постящиеся люди даже попадают в свадебные процессии с оркестром и толпами людей; этого человека несут на руках, чтобы его почтить.

Ты отравил сам смысл поста. В умах людей даже пост превратился в представление. Должен ли этот пост что-то сказать миру? И если ты что-то говоришь миру, тогда помни: нет необходимости ничего говорить Богу. Все кончено. Тебе уже заплатили. Что бы ты ни хотел приобрести благодаря своему посту, ты это уже получил: тебя пронесли на руках по рыночной площади, играл оркестр, про тебя напечатали в газетах, и теперь все кончено. Люди тебя восхваляют, ты великий святой. Тебе заплатили. Ты получил то, чего на самом деле хотел добиться этим постом. Теперь не поднимай больше этот вопрос, не пытайся получить больше ничего.

 

Не проси ничего у мира, лишь тогда ты сможешь познать Божественное. Не принимай никакой награды здесь, лишь тогда ты сможешь получить награду там.

Сахаджо говорит: помни Бога
тайно, в глубине сердца.
Твои губы не шелохнутся,
никто не узнает.

Сахаджо говорит: помни Бога так,
чтобы об этом знали лишь ты и Бог...

Кроме Бога, никто не должен знать. Если он услышал, дело закрыто. И он не так глух, чтобы тебе пришлось кричать ему с крыши мечети. Кабир говорит: "Разве Бог глухой? Почему ты кричишь так громко? Он услышит". Он слышит не то, что ты говоришь, но кто ты такой. Он слышит не слова, которые ты повторяешь. Он слышит не поверхностные слова, но то, что скрыто у тебя в сердце.

Сахаджо говорит: помни Бога так,
чтобы об этом знали лишь ты и Бог,
но мир не узнал.

Мир не должен знать об этом. Если знает только Бог, этого достаточно. Ты помнишь это в обычной жизни: любовники встречаются в уединении, не на рыночной площади. Если любовники встречаются на рыночной площади, они забывают о ней, есть только они. Именно поэтому любовники встречаются в таком месте, которое становится для них молчаливым. Любовники хотят встречаться в тихих местах, потому что для любви нужно уединение. Нужно ли что-нибудь показывать миру? Разве это представление, в котором ты становишься на одно колено и повторяешь диалоги Маджну? В представлении это уместно, потому что актер показывает, что ищет свою возлюбленную в лесу - как в пьесе о жизни Рамы - и спрашивает деревья: "Где моя Сита?", и в то же время смотрит, пришел ли фотограф, сообщили ли журналистам. И он кричит: "Где моя Сита?" Это хорошо в представлении.

Рама, должно быть, спрашивал деревья, но кричал ли он? Понимают ли деревья человеческий язык? Они понимают язык сердца. Рама, может быть, опирался на дерево и плакал. Может быть, в его сердце возникал вздох - я говорю, "вздох", не слова "Где моя Сита?". Наверное, это слышали небеса, деревья слышали, как Рама плачет. Это слышало существование. Но кричал ли он? Было ли это выставкой на рынке?

... чтобы об этом знали лишь ты и Бог...

Сахаджо говорит: "Прячь это от мира, точно как любовники хотят уединения в любви. Они не хотят толпы. Если есть двое любовников и входит кто-то третий, ритм любви нарушен. Присутствие третьего человека становится препятствием. В присутствии третьего человека нельзя сказать ничего личного и интимного, третий человек сделает все плоским. Нужны только двое - и когда двое в глубокой любви, остается лишь один. Как могут оставаться двое? В этом единстве, ничего не говоря, они делятся любовью. В толпе, даже если ты будешь кричать, любовью нельзя поделиться.

Психологи заметили, что люди часто говорят: "Я тебя люблю, я так тебя люблю" - остерегайся их, они обманывают тебя. Можно ли выразить любовь, сказав это? Если она есть, ее можно узнать; если ее нет, человеку приходится говорить о ней. Муж говорит жене: "Я тебя люблю, я не смог бы прожить без тебя и мгновения", но внутри он думает прямо противоположное: "Когда я освобожусь от этой женщины?" Он говорит: "Я не смогу жить без тебя", хотя, когда жены рядом нет, ты видишь, что он счастлив. Когда жена возвращается, все идет не так. И жены постоянно говорят: "Я доверяю тебе, я отдаюсь тебе..."

Однажды на рынке я увидел Муллу Насреддина. Какой-то человек пытался продать ему ножи. Он сказал:

- Насреддин, даже если тебе они не нужны больше ни для чего, ими ты сможешь распечатывать письма и конверты.

Насреддин сказал:

- Тогда они мне не понадобятся. Мои письма приходят распечатанными - я женат.

Доверяет ли жена мужу достаточно, чтобы отдавать ему письма нераспечатанными? Нет, она открывает и читает их. И она говорит, что доверяет ему, что он для нее бог, но не доверяет ему даже настолько. Преданность, доверие, любовь - все это стало только словами, показухой. Мы говорим одно, а делаем что-то совершенно другое.

Вы сделали это и с Богом. Ваше поклонение и ваши молитвы тоже стали показухой. Когда в храме много людей, посмотри, как человек, который молится, начнет притворяться более опьяненным. Он начнет прыгать вокруг. Если он один, если рядом никого нет - только тогда он говорит Богу: "До свиданья. Позволь мне пойти домой. Какой смысл молиться? Сегодня никто не пришел смотреть".

Молитва - это очень частное дело. Нет ничего более личного, чем молитва. Она глубже глубочайшей любви. Это сердце любви, душа любви.

Именно поэтому Сахаджо права, когда говорит: помни Бога так, чтобы об этом знали лишь ты и Бог. Или знаешь только ты, или, еще лучше, знает только Бог. Это поразительное мгновение. Чтобы об этом знали лишь ты и Бог... Самое большее, ты знаешь это. Даже это своего рода беспомощность, потому что, когда любовь возникает у тебя внутри, ты узнаешь ее. Но даже лучше, если ты об этом сам не знаешь и знает только Бог - если только Бог знает, этого достаточно.

Ты тоже часть мира. То, кто ты - твоя личность, твое эго, - это тоже часть мира. Нет необходимости в том, чтобы эго знало. Это последнее, высочайшее: пусть знает только Бог. Тебе не нужно вовлекать больше никого. И когда знает Бог, чудесный философский камень нужно прятать. Его нужно прятать так, чтобы никто о нем не знал - хотя люди его и заметят.

Теперь я скажу последнее. Те, кто хочет показать это другим, обнаружат в конце концов: люди могут увидеть, что все это только показуха. Ты слеп, и хочешь показать людям, что у тебя есть глаза? Сколько ты сможешь поддерживать эту видимость?

Мулла Насреддин влюбился в одну женщину. С ним все было в порядке за исключением того, что он плохо видел. И он спросил окулиста:
- Что мне делать? Из-за плохого зрения и толстых очков эта женщина может меня отвергнуть. Я даже ее не вижу. Только наощупь я могу определить, где у нее голова, а где руки. Это стало проблемой... и если я не ношу очки, тогда я не смогу узнать, кто есть кто. Эти очки могут создать для меня проблему. Женщина может подумать, что я наполовину слепой, и откажется выйти за меня замуж. Нельзя ли что-нибудь сделать?
- Сделай одно, - сказал доктор. - Притворись, что ты видишь далеко. Сделай что-нибудь, чтобы убедить ее, что ты можешь видеть то, что далеко.
Как говорят, слепые могут видеть то, что очень далеко. И Насреддин решил попытаться. Однажды вечером, сидя в парке, он приколол к дальнему дереву иголку, которую не увидели бы и люди с хорошим зрением. Он сидел со своей подружкой в ста шагах от дерева. Была звездная ночь. Внезапно он сказал:
- Кажется, кто-то воткнул иголку вон в то дерево.
Девушка была немного удивлена, потому что сомневалась, что он хорошо видит: "Как он может увидеть иголку на таком расстоянии?"
Она ее не видела - даже дерево было трудно увидеть. Как он может увидеть иголку, которую кто-то воткнул в дерево? И она сказал:
- Насреддин, я ее не вижу.
- Я пойду и принесу ее.
Он встал - и упал лицом вниз, потому что перед ним стоял буйвол. Он не увидел даже буйвола!

Твое притворство не может длиться долго. Сколько оно может продолжаться? Притворство рано или поздно будет обнаружено, хотя, может быть, люди этого и не скажут, потому что кажется немного невежливым говорить тебе, что ты притворяешься. Это кажется им невежливым, потому что они делают то же самое. Именно поэтому происходит этот компромисс, взаимный заговор, взаимная сделка:

- Ты не разоблачаешь меня, я не разоблачаю тебя.

Так живет мир. Ты пытаешься показать, что ты великий знающий, а я пытаюсь показать, что я великий отрекшийся - мы оба должны заботиться друг о друге. Если ты создашь для меня какие-то проблемы, я тоже могу создать проблемы для тебя. Именно так продолжается мир. Но каждый знает, что представление - это только представление. Как бы ты ни притворялся, ты не можешь обмануть других.

И еще одно, что нужно понять: тот, кто прячет это внутри, не может это прятать слишком долго. Он может пытаться сделать это, но оно все равно станет очевидным. Он как беременная женщина - может ли она это скрыть? Меняются ее движения, меняется ее лицо, меняются ее глаза. Обычная женщина обычна, а мать, беременная женщина, - это совсем другое явление. Случилась революция, в нее вошла новая жизнь. Велико ее великолепие. Красоты беременной женщины нет в обычной, потому что вместо одной две души сияют в одном теле. Будто бы две свечи горят в одном доме, и свет более интенсивен - ты не можешь это скрыть. Когда чудесный философский камень у тебя внутри и ты носишь Божественное в своем чреве, как тебе это скрыть? Нельзя скрыть даже ребенка во чреве.

Сахаджо говорит: "Скрой это". Я говорю, что ты не можешь это скрыть. Никто никогда не мог этого скрыть. Слепые начинают это видеть, глухие начинают слышать у тебя внутри предельную музыку. Даже люди, лишенные обоняния, - их носы наполнит аромат предельного, исходящий изнутри тебя.

Божественность - это очень заметное явление. Да, если ты попытаешься ее скрыть, она станет видимой, а если ты попытаешься ее показать, значит, у тебя ее совершенно нет. Предоставь все Богу, а со своей стороны скрой ее. И если она станет видимой, что ты тогда можешь сделать? Если она видима, она видима. Как иначе ты узнал бы Будду? Как иначе Сахаджо пела бы свои песни? Как иначе ты узнал бы Фарида? Это было бы невозможно.

Когда в ком-то в этом мире происходит опыт Божественного, они изо всех сил пытаются его скрыть, но все усилия тщетны. Божественное у них внутри узнаваемо. А те, кто не познал, даже если они изо всех сил пытаются его показать, им нечего показывать. В своих усилиях показать они только показывают свою глупость. Их усилия показать его обнажают их ложь. Когда они это показывают, люди лишь чувствуют их полную пустоту.

На сегодня хватит...



        8. Ищи, и упустишь

        Первый вопрос:

Ты рассказал историю о том, как королю пришлось быть жестоким, чтобы спасти человека от змеи, которая заползла ему в живот. У нас тоже внутри есть змеи страсти и зависти. Почему ты не применяешь к нам тот же метод?

Нет необходимости обнажать меч там, где достаточно иглы. И работу, которую можно сделать иглой, нельзя сделать мечом. На самом деле, меч только испортит работу иглы. Не цепляйся за слова историй, которые я рассказываю. Пойми их суть.

Несомненно, ты болен, но болезнь эта не грубая, а очень тонкая. Змея страсти и зависти заползла тебе в живот, но ее нельзя извлечь, причиняя боль телу. Ты должен пройти через такой же тонкий процесс. Если бы змея была обыкновенной змеей, сработало бы то, что сделал в этой истории король. Он избил человека хлыстом, заставил его съесть гнилые фрукты, и, когда его желудок наполнился до самого горла, его стало тошнить. Король продолжал бить этого человека, и в этой боли из него вышла змея.

Если ты принимаешь эту историю буквально... И не удивительно, если ты понимаешь ее так, потому что твои святые и монахи понимали ее так же. Болезнь внутри, а они бьют свои тела; болезнь внутри, а они заняты попытками изменить свое поведение. Эго скрыто глубоко внутри, и все же они стоят на солнце, истязая тело. Они хлещут себя хлыстами. Они лежат на колючках, а эго так тонко, что его не может коснуться ни одна колючка. Напротив, от этого оно только становится сильнее. Если бы змею можно было бы извлечь, воздействуя на тело, задача была бы очень простой.

Змея не в теле, змея в уме. Она в тонких, бессознательных слоях ума. Если ты можешь понять, я сказал бы, что если бы змея была настоящей, все было бы очень легко. Но змея воображаемая, несуществующая, ты ее воображаешь. Именно поэтому нужны тонкие методы.
Позволь мне рассказать еще одну историю; может быть, с ее помощью ты поймешь.

Однажды ночью одному человеку приснился сон. Во сне он увидел, что он проглотил змею. Испуганный, он встал. Сон казался таким реальным, и его охватил такой сильный страх, что он закричал. Проснулась его жена и другие люди в городе, и они попытались его убедить, что это ему приснилось. Он сказал:
- Нет, я все еще чувствую, как она шевелится у меня в животе.
Ему пришлось вызвать рвоту. Ничего не случилось, из него не вышла никакая змея - настоящая змея вышла бы, если бы она там была. Но когда его стошнило и змея не вышла, естественно, логика ему подсказала, что змея проникла глубже:
- Эта рвота только поверхностна, наверное, змея проникла в мои внутренности.
Он испробовал все лекарства, но доктора были в растерянности. Ему сделали рентген; не обнаружилось никакой змеи, но человек не мог этого принять. Он говорил:
- Должен ли я доверять себе, или вашим приборам? Должен ли я слушать ваши анализы, или свои переживания? Я чувствую, как змея шевелится. Я не могу ни стоять, ни сидеть, ни есть, ни пить.
Он почти сошел с ума.
Тогда его привели к психоаналитику, потому что змея была не в теле, а в уме. Что сделал психоаналитик? Он выслушал его историю и сказал:
- Конечно, змея есть. Рентген мог ее не показать, может быть, врачи не поняли, но я ее вижу.
Он ощупал живот человека и сказал:
- Вот змея, ты прав.
Он поверил этому доктору. Он сказал:
- Кажется, ты единственный мудрый человек в этом городе.
Но психоаналитик лгал, потому что если должно быть уничтожено ложное, нет другого средства, кроме ложного лекарства.

Ты никогда не думал об этом? - ложное нельзя удалить реальным, потому что ложное и реальное никогда не встречаются. Как уничтожить эту змею? Если болезнь ложная, никогда не принимай аллопатических лекарств даже по ошибке, иначе ты причинишь себе вред, потому что лекарство-то настоящее.

Гомеопатия помогает от ложных болезней; это ложное лекарство. Это основанное на веровании лекарство от ложных болезней. Гомеопатическая медицина никому еще не причиняла вреда. Она может помочь, но никогда не навредит, потому что даже чтобы повредить, лекарство должно быть настоящим. Это сахарные таблетки. Дело не в том, что гомеопатия не работает. Она работает, потому что человек очень сложен. Это не особенность гомеопатии, это особенность болезни человека.

Девяносто болезней из ста ложные. А применять настоящее лекарство для лечения ложной болезни опасно, потому что настоящее лекарство что-то сделает. Если болезни нет, оно принесет тебе вред. Если бы была болезнь, оно излечило бы болезнь. Если его использовать неправильно, это может привести к фатальным результатам. Это яд. Если бы была болезнь, яд излечил бы болезнь, но если болезни нет, яд распространится по всему телу. Поэтому аллопатия не для псевдопациентов; псевдопациентам подойдет гомеопатия - а псевдопациентов больше, чем настоящих. Поэтому гомеопатия должна рекламироваться в мире наравне с аллопатией, хотя это и ложное лекарство. Но что делать? Болезни ложны. Болезни еще не случились, но людей уже нужно лечить.

И доктор сказал:
- Без сомнений, змея есть.
Он поверил этому доктору, тот показался ему мудрым. Врач сказал:
- Мы извлечем ее. Прими это лекарство, отдохни ночью и утром приходи, и, когда ты пойдешь в туалет, змея выйдет.
Человек всю ночь спал спокойно. Если найти правильного врача, половина болезни излечена. Этому доктору удалось найти змею, и утром прежде всего человек пошел в туалет и приготовился к появлению змеи.
Когда он вышел из туалета, психоаналитик сказал:
- Теперь давай пойдем и посмотрим, змея должна была выйти. И они нашли в туалете змею.
Человек был очень счастлив. Он сказал:
- Все мое внутреннее беспокойство исчезло - змея вышла! А все эти идиоты говорили, что никакой змеи не было.

Твоя болезнь имеет ту же природу, что и в этой истории. Ты не болен, это твоя идея. Ты находишься в иллюзии эго. Это только идея, мысленная волна. И ее можно удалить медитацией, не тяжким усилием.

Поэтому я не за тяжкие усилия, я не говорю, что ты должен выполнять странные асаны, делать ширшасану - стойку на голове, стоять на солнце и напрасно истязать тело, поститься, стегать себя хлыстом - эго не будет удалено таким способом. Ты зацепился за первую историю больше, чем следует. Пойми вторую, она тоньше. Техника должна быть такой же тонкой. И даже называть ее тонкой неправильно: ее вообще нет. Поэтому должно быть какое-то гомеопатическое лекарство. Медитация - это гомеопатическая стратегия удаления того, чего нет. Тебя только нужно разбудить. Тебе снится сон, который принимаешь за реальность. Проснувшись, ты найдешь, что ничего этого не было. Это нужно не удалить, а просто понять.

Поэтому ничто не вынуждает меня быть жестоким. Тебе бы больше понравилось, если бы я был жестоким. Тебе бы это понравилось, потому что ты почувствовал бы, что что-то происходит. Когда я прошу тебя медитировать, твоя связь со мной колеблется. Ты говоришь:

- Медитация? Вели нам что-нибудь сделать. Мы можем поститься. Морить себя голодом нетрудно. Но "не думать" трудно.

Я предлагаю тебе отбросить эго. Ты говоришь:

- Это очень трудно. Прикажи нам заняться чем-то вроде благотворительности, религии, читать и повторять священные писания, отрекаться, совершать тяжкие усилия, и мы это сделаем.

Но все эти вещи только усилят твое эго, и теперь у твоего эго будет религиозная одежда. Твое эго станет благочестивым, но благочестивое эго гораздо опаснее. В грубом эго есть примеси, но благочестивое эго - это чистый яд. Именно поэтому все твои лекарства терпят поражение, - ты принимаешь настоящие лекарства, не обращая никакого внимания на болезнь, которая ложна.

Я сидел в лавке Муллы Насреддина. Пришел человек, и он попросил яду, чтобы убить клопов. Насреддин дал ему яд. Тогда человек сказал:

- Брат, это убьет клопов, но кто совершит грех, убивая их? Буду ли виноват я, или ты? Я разбрызгаю яд, но ты его приготовил. Или мы поделим грех пополам?

Насреддин сказал:
- Никто не будет виноват, так что не беспокойся.
- Что ты имеешь в виду?
- Это было бы грехом, если бы клопы действительно умирали. Это средство индийское, сырое, домашнего приготовления. От него клопы не умрут, это нужно только для самоуспокоения.

Все твои тяжкие усилия будут тщетны, потому что ты не видишь правильно то, что должен убить, и умрет ли оно. Между ними нет никакой связи. Весь твой аскетизм причинит вред, но ничего не излечит.

Весь акцент я делаю на медитации. В чем смысл медитации? Медитация просто означает сделать ум таким пустым и молчаливым, чтобы он ничего не добавлял к тому, что ты видишь. Если ты видишь розу, ты увидишь просто розу. Твой ум не должен говорить: "Какая она красивая, какая милая", или: "Это ничто, я видел множество цветов гораздо красивее". Ум ничего не должен говорить. Он не должен делать никаких комментариев. Когда ум не делает никаких комментариев, это медитация. Тогда твой ум - это ясное зеркало. Тогда ты видишь то, что есть.

Сейчас ты видишь то, чего нет, - то, что проецирует твой ум, то, что твой ум добавляет к существованию. Сейчас ты видишь свои верования; верования эти иллюзорны. Везде ты видишь лишь то, что способен увидеть. Когда ты смотришь с осознанностью, все эти веши выглядят по-другому.

Представь, что ты идешь по дороге и тебя кто-то оскорбляет. Прямо сейчас ты чувствуешь, что, если он тебя оскорбляет, он плохой, злой человек и он должен быть наказан. Но однажды, если это случится снова и ты посмотришь с осознанностью, ты будешь знать, что этот человек говорит правду.

- То, что он говорит обо мне, - это правдивое описание, не оскорбление. Он назвал меня вором - я действительно вор.

Ты можешь поклониться и коснуться его ног:

- Какая удача, что мы встретились. Ты указал мне факт - я вор. Ты разбудил меня, ты позволил мне осознать. Я благодарю тебя. И пожалуйста, всегда будь так же добр со мной. Когда ты что-то заметишь, пожалуйста, скажи мне.

Тот, кто обнажает твои недостатки, - друг, тот, кто их игнорирует, - враг. Но прямо сейчас у тебя другое определение: ты называешь кого-то другом, если он прячет твои недостатки, ты называешь кого-то врагом, если он обнажает твои недостатки. Но в состоянии медитации все меняется.

Кабир сказал:

Держи рядом с собой критика.
Построй для него хижину во дворе.

Когда ты находишь кого-то, кто тебя оскорбляет, когда ты находишь кого-то, кто тебя критикует, пригласи его в дом и скажи:

- Пожалуйста, не уходи. Останься со мной. Я построю для тебя хижину во дворе, я создам тебе условия для жизни. Потому что, если ты будешь далеко и мы будем встречаться лишь изредка, не знаю, сколько ошибок ты упустишь. Оставайся рядом и наблюдай за мной, и, когда ты видишь, что что-то не так, скажи мне об этом от всего сердца, ничего не скрывая. Не думай о хороших манерах. Ничего не смягчая, скажи ясно, потому что без тебя я могу заблудиться. Держи рядом с собой критика: это факт, который видит осознанность.

Если ты слушаешь оскорбления без осознанности, ты готов будешь бороться с этим человеком. Если ты слушаешь оскорбления с осознанностью, ты поблагодаришь этого человека. Тогда все жизненные ситуации изменятся.

Есть два способа смотреть на жизнь: один из ума, второй из медитации. Жизнь, видимая из ума, есть мир. Тот же самый мир, видимый из медитации, есть Бог. Бог и мир - это не две разные вещи, это два способа видения.

Я знаю, что твоя болезнь ложна. Именно поэтому я постоянно говорю, что, если захочешь, ты можешь пережить опыт Бога в это самое мгновение. Не нужно откладывать ни на миг. Если бы болезнь была настоящей, это было бы невозможно. На это требовалось бы время. Если человек лежит в постели больной, действительно больной, на то, чтобы его излечить, могут потребоваться годы. После продолжительного лечения болезнь постепенно пройдет. Но когда человек лежит в постели под гипнозом, только думая, что болен, он на самом деле не болен. Люди внушили ему, что он болен, но на самом деле он не болен.

У меня был профессор, которого я очень любил. Однажды я сказал ему то же самое, но он со мной не согласился. Он сказал:
- Как это возможно? Докажи это, сделай меня больным.
Я ничего не сказал. Я даже не сказал, что продемонстрирую ему это, потому что это стало бы препятствием. Я просто проигнорировал это замечание, и мы об этом забыли.
Через два или три месяца я попросил его жену сделать мне одолжение: встав утром, просто сказать ему:
"Ты что, не спал ночью? У тебя красные глаза. Дай-ка я потрогаю тебе лоб, нет ли у тебя температуры?"
Потом я попросил ее потрогать ему лоб и сказать:
"Боже мой! Кажется, у тебя высокая температура. Почему ты не разбудил меня ночью?"
- Что ты затеваешь? - спросила жена.
Я сказал ей:
- Я провожу эксперимент. Только ничего ему не говори. Просто сделай мне такое одолжение.
Я дал ей лист бумаги, на котором написал все, что она должна была сказать, и попросил ее записать все, что он скажет, на обороте, не прибавив от себя ни слова.
Я сказал то же самое слуге и садовнику. Я всем им раздал листы бумаги. Слуге я сказал:
- Скажи ему, когда будешь подметать дом и он выйдет: "Хозяин, кажется, вы нездоровы", и запиши все, что он ответит.
Садовнику я сказал:
- Когда он пойдет в университет, подойди к калитке и скажи: "У вас походка больного человека. Вы хорошо себя чувствуете?" и запиши, что он скажет.
Потом я отправился в университет и подошел к его служащему; я сказал ему то же самое. По дороге было почтовое отделение, и я попросил почтальона спросить его о здоровье, когда он пройдет мимо.
К тому времени, как мой профессор добрался до университета - это было не очень далеко, может быть, в полумиле от дома, - у него покраснели глаза, и он весь дрожал. Я встретил его у входа. Он сказал:
- Послушай, возьми у кого-нибудь машину, моя сломалась. Я не смогу дойти до дома. У меня температура. Я был нездоров всю ночь.
Он сел на стул у входа на факультет и закрыл глаза. Я взял у кого-то машину и отвез его домой.
Вечером я пришел его навестить. Он лежал в постели. Я измерил ему температуру - тридцать девять. Я собрал все бумажки с записями того, что он сказал. Когда жена спросила его, хорошо ли он спал, он ответил: "Кто говорит, что я плохо спал? Я отлично спал всю ночь. Ты даешь волю своему воображению". А слуге он сказал: "Да, я плохо спал ночью" - а между первым разговором с женой и вторым со слугой прошло не так много времени! Тогда он добавил: "Но я в порядке". Но он уже не отрицал этого так рьяно, как в разговоре с женой.
Садовнику он сказал: "Да, кажется, у меня температура. Но небольшая - все само пройдет". Почтальону он сказал: "У меня болит голова, и ночью мне было плохо". На кафедре он сказал: "Да, я очень болен, мне было плохо всю ночь. Сегодня я не смогу читать лекцию, пожалуйста, сообщи им". И к тому времени, как он встретил меня, он просто свалился на стул. А к вечеру у него поднялась температура до тридцати девяти градусов. Я показал ему все эти записи и сказал:
- Вот твои слова - что считать правдой? Шаг за шагом ты подошел к болезни. Утром ты был определенно здоров. Твоя жена была рядом, и она говорит, что просто чудо, как это ты заболел, потому что она только повторяла то, что попросил ее сказать я. Твой садовник был рядом, и служащий университета. Я их всех сюда позову. Они только повторяли мои слова. Ты заболел, твоя температура реальна, но болезнь ложна. У тебя настоящий жар, но он вызван ложной причиной - верованием.
И он прочел бумажки одну за другой, и температура начала спадать. Когда он прочел их все, он понял всю ситуацию. Он встал с постели и сказал:
- Давай снова посмотрим на термометр.
Температура снова была нормальной. Разница в два градуса была психосоматической. Если бы жар был настоящий, его не излечило бы чтение бумажек. Жар был ложным.

Именно поэтому я говорю, что ты можешь познать Бога прямо сейчас, в это мгновение. Твоя идея, что ты Его потерял, - это только идея. Разве Бог - это что-то такое, что можно потерять? Бог - это твоя природа - как ты можешь ее потерять? Ты можешь ее подавить, ты можешь ее прикрыть, но не можешь потерять. Но тогда у тебя в уме возникает старая идея откладывания, и ты говоришь: "Если мы будем заниматься тяжкими духовными практиками, может быть, однажды мы сможем познать Бога. Как это может произойти так быстро?" Это обман. Это откладывание. Ты не хочешь познать Бога. Иначе никто тебе не мешает познать его прямо в это мгновение.

Позвольте рассказать вам французскую историю.

Это старая история. У одного человека был большой сад с озером. Он очень любил белые водяные лилии и посадил эти лилии во всем озере. Но эти растения растут очень быстро - они разрастаются вдвое за двадцать четыре часа. И он немного встревожился, потому что в это же озеро он запустил и рыбу. Это была очень вкусная рыба, и если бы лилии покрыли все озеро, рыбы бы умерли, потому что им нужно было открытое небо, солнце и воздух. Если бы лилии покрыли все озеро, все остальные виды жизни в озере были бы уничтожены. Но он любил и лилии. Он оказался перед дилеммой и решил пойти к специалисту и попросить совета. Специалист сказал:
- Лилии разрастаются вдвое за двадцать четыре часа. Видя размеры твоего озера, я могу сказать, что через тридцать дней лилии покроют все озеро. Так что поступай как знаешь.
Человек был в сильном замешательстве. Цветы были очаровательны, он не хотел их удалять. Рыбы тоже были очень вкусные, и он вырастил их с огромными трудностями. Это была очень редкая порода рыб; он привез их из дальних стран и не хотел, чтобы они умерли. Он подумал снова и почувствовал, что торопиться некуда, можно подождать тридцать дней.
"Когда озеро наполовину покроется лилиями, я начну что-то делать. Я подожду до тех пор. В это время будут живы и рыбы, и лилии, не будет никакого вреда. Когда озеро покроется лилиями наполовину, я начну выпалывать лилии".
Вот загадка этой истории: когда озеро будет покрыто наполовину? На двадцать девятый день! Не думай, что это произойдет в пятнадцатый день. Лилии с каждым днем удваивают свой размер, и на двадцать девятый день озеро будет покрыто наполовину, и останется только один день, чтобы их выполоть. Тогда, скорее всего, будет слишком поздно.
И это случилось. Он подумал:
- Я увижу, когда оно покроется наполовину. Еще ничего не случилось, зачем торопиться?
Поначалу казалось, что лилии не очень быстро растут, они оставались в углу озера. На двадцать девятый день, встав утром, он увидел, что они разрослись на половину озера. Тогда он понял расчет. Тогда он сказал:
- Боже мой, теперь все кончено! Остался только один день, чтобы расчистить озеро.
В истории не говорится, удалось это ему или нет. Но то же самое происходит в жизни. Ты думаешь: "Куда торопиться? Когда половина жизни пройдет, будет видно". Именно поэтому люди говорят, что религия не для молодых, она для старых. Но к тому времени остается очень мало сил и очень короткое время, а вся жизнь была обременена ненужным грузом, и твое сознание покрыто таким количеством бесполезных мыслей, что в последний момент, на смертном одре, может быть, ты уже не сможешь ничего сделать. Может быть, имя Бога уже не сможет слететь с твоих уст. Только то, что уже у тебя в горле, может быть сказано, и только то, что уже в твоем сердце, может сойти с уст. Можешь ли ты сказать что-то такое, чего нет у тебя в сердце и на устах? В мгновение смерти ты сможешь сказать лишь то, что практиковал всю жизнь.

Один человек умирал. Он открыл глаза и спросил:
- Где мой старший сын?
- Стоит у твоих ног, - ответила жена.
- А где младший сын?
Он тоже стоял рядом. Глаза этого человека закрывались, все темнело, и он должен был умереть в следующее мгновение.
- А где третий сын?
- Не пытайся встать, - сказала жена, - он тоже здесь, сидит слева от тебя. Мы все здесь. Все собрались, мы все здесь.
Человек очень встревожился. Он сел в кровати и сказал:
- Что значит все? А кто же остался в лавке?

Он умирает! Он спрашивает о сыновьях не потому, что хочет, чтобы они были рядом. Фактически, он спрашивает, открыта ли еще лавка и не пришлось ли им ее закрыть, чтоб собраться вокруг него.

Даже в момент смерти в твоем уме будет лавка. Если лавка была всей твоей жизнью, это естественно. В момент смерти выйдет на поверхность только то, что ты практиковал всю жизнь. Смерть поможет тому, что было в тебе драгоценного, выйти на поверхность.

Не откладывай! Есть много уловок откладывания, и вот величайшая: "Бога не нужно искать сегодня, я найду его завтра. Если я не найду его в этой жизни, так найду в следующей". И ты продолжаешь делать то, что делаешь, шаг за шагом двигаясь в этом направлении - иногда постясь, иногда читая мантры, иногда ходя в храм - таким образом постепенно когда-нибудь ты найдешь. Ты также знаешь, что не хочешь найти Бога. Поэтому я говорю, что если ты хочешь найти Бога, это возможно прямо сейчас. Не воображай, что Бог недоступен; это ты не готов его принять. Небо открыто, но ты сидишь, закрыв все двери и окна. Ты так боишься Бога, что веришь в теории, дающие тебе повод откладывать.

Какова мораль всего этого? Мораль такова, что ты спишь, и тебе снится, что ты потерял Бога.

Ты должен проснуться от этого сна. Ты должен внести в него осознанность. Внезапно ты понимаешь, что Божественное нельзя потерять, точно как рыба в океане не может потерять океан - она рождается в океане, живет в океане, умирает в океане. И все же рыбу можно в любой момент выбросить из моря - но тебя нельзя выбросить из существования. Ни одна волна не может тебя выбросить, потому что снаружи существования нет берега, на который она могла бы тебя выбросить. И никакой рыбак не может тебя вытащить, потому что нет другого рыбака, кроме Бога. Тебя не может выбросить на песок, потому что песок есть Бог, океан есть Бог. Нет ни пространства, ни времени, ни пути выйти за пределы существования. Быть внутри существования - это единственный способ быть. Тогда как тебе удалось забыть это? Как тогда ты это упустил? Конечно, должно быть, это твоя идея. В своем воображении, мысли, бессознательном ты потерял Бога.

Нет необходимости использовать жестокие методы. Твое эго как мыльный пузырь, который можно проткнуть даже иглой. Малейший укол, и он лопнет. Удивительно, как тебе удается его поддерживать. Удивительно, как он не лопается прямо сейчас: он может лопнуть, но ты его защищаешь. Ты защищаешь тонкую поверхность этого шара. Как тебе удается защищать его всю жизнь, это просто чудо.

Те, кто испытал Божественное, ничего не достигли. Они только открыли заново то, что уже было. Те, кто потерял Бога, - их достижение поразительно... это чудо, потому что они хотят добиться того, что нельзя потерять. Ты просто создал иллюзию, что потерял его.

Когда Будда нашел просветление, кто-то его спросил:
- Чего ты достиг?
- Ничего, - сказал Будда. - Напротив, что-то я потерял. То, что я нашел, уже было.

Сказать, что это достигнуто, неправильно. То, чего не было, было утрачено, а то, что есть, стало очевидным.


        Второй вопрос:

Ты сказал, что мы заняты тем, что скрываем, кто мы такие на самом деле, и показываем что-то другое. Я могу сказать из собственного опыта, как справедливо это относительно обычных людей. Но по какой причине из всех животных только животное под названием человек становится жертвой этого притворства?

Человек заблуждается только потому, что у него есть потенциал подняться к предельному. Животные не заблуждаются, потому что не могут подняться высоко. С возможностью подняться к предельному открывается и возможность заблудиться. Только тот поднимается, кто может упасть. Тот, кто не поднимается, не может и упасть. Когда маленький ребенок ползает по земле, он не падает, но когда он начинает ходить, он начинает и падать - и разбивать коленки. Тот, кто встает, рискует упасть. Но радость стояния стоит того, чтобы рискнуть. В животных нет притворства, потому что у животного нет достаточной осознанности, оно не может даже показать другим, кто оно такое. Оно не знает себя, оно живет в абсолютной темноте. Оно никогда не думает о том, что могут подумать о нем другие. Человек выпрямляется, и, выпрямившись, он видит других.

Ты никогда не замечал, что, вставая утром, ты не осознаешь себя? Сначала ты замечаешь комнату, предметы в комнате - потом часы на стене... Вставая утром, ты слышишь звук шагов молочника снаружи, ты слышишь, как жена возится на кухне, сын собирается в школу, складывает сумку, ты слышишь все эти звуки. Ты совершенно не осознаешь себя, но немедленно замечаешь другие вещи.

Человек проснулся из животного состояния. Проснувшись, он смог узнать мир внешнего. И все же должно быть еще одно пробуждение, в котором он узнает себя. Это пробуждение случилось с Сахаджо, Кабиром, Нанаком, Даду.

Первое пробуждение - выйти за пределы животного. За ним следует второе пробуждение - выйти за пределы человеческого. Это тотальное пробуждение. Проснуться из животного состояния - половина пробуждения. Проснуться из животного состояния означает, что ты начинаешь познавать других, но все же не знаешь себя. Ты все еще на полпути к выходу из сна. Теперь свет падает на других, но он еще не обратился на тебя самого. Если ты продолжаешь просыпаться, свет обратится и на тебя. Ты не только услышишь голоса других, ты осознаешь и себя. Эта осознанность дает человеку возможность быть религиозным.

В животных нет притворства. Они не носят ни украшений, ни одежды, не наряжаются на вечеринки. Они не знают, что другие их видят, и эти другие прихорашиваются, чтобы выглядеть лучше. У них нет такого опыта. Они спят в глубоко бессознательном состоянии.

Есть определенное сходство между животными и мудрецами. Сходство в том, что животные спят в глубокой бессознательности, которой ничто не противостоит - есть только бессознательность и еще большая бессознательность. В мудреце тоже нет противоположного течения - есть только осознанность и еще большая осознанность. Животное не заинтересовано в том, чтобы выставлять себя напоказ, потому что оно не сознает других. Мудрец не заинтересован в том, чтобы выставлять себя напоказ, потому что познал себя. Человек висит в промежутке между ними двумя: половина его животна и темна, половина пробуждена и полна света.

Из той половины, которая пробуждена, он видит других, видит суждения в их глазах. Кто-то счастлив, видя его, а иногда ему кажется, что его ненавидят: "Что мне делать, чтобы меня не ненавидели? Что мне сделать, чтобы я не чувствовал обиды, чтобы люди уважали меня?" Он смотрит на других.

Животное - это своего рода блаженство - но это блаженство бессознательно. Они сами не знают, что блаженны. Мудрец пребывает в великом блаженстве - он знает, что есть блаженство, только блаженство и больше ничего. Животное спокойно, мудрец тоже спокоен. Человек находится между ними, и он беспокоен. Он наполовину животное, наполовину Бог - это его беспокойство. Человек похож на бога Нарасимху, полульва-получеловека. Ни один символ не подходит лучше Нарасимхи, индуистского воплощения Бога.

Внутри человека огромное беспокойство, потому что половина его как камень тянет его вниз, к бессознательному, а половина хочет подняться вверх, в небеса. Вес не позволяет ему летать. И из-за этой тяги к полету он не может наслаждаться и весом камня.

Камень не шевелится, он блажен. Птица летает, она блаженна. Вообрази птицу, которая наполовину птица, наполовину камень, - она будет страдать, ты увидишь, что она страдает, у нее нет покоя. Если бы она была камнем, то лежала бы в тени дерева; она бы спокойно видела сны. Если бы она была полностью птицей, она летала бы в небе, стремилась бы к солнцу. Но наполовину птица, наполовину камень не может летать. Ни покой, ни полет не возможны. И она страдает в этом беспокойстве, она бьет крыльями. Это ситуация человека.

Есть два пути: либо вернуться к животному состоянию, стать полностью камнем, либо разбудить ту часть, которая не совсем как камень, и позволить ей найти крылья и летать как птица.

Большинство людей склонны становиться камнем, хотя этот выбор невозможен, это просто самообман. Дорога никуда не ведет. Что делает человек, пьющий алкоголь? Он говорит:

- Я забуду стремление летать. Я хорош таким, как есть, дайте мне остаться камнем.

И ты найдешь, что пьяный лежит в канаве: в нем исчезло стремление не то что летать, но даже ходить. Другие его осознают, но для него и речи быть не может о том, чтобы осознавать кого-то другого. Может быть, собака лижет его лицо в канаве, его это не волнует. Над ним соберутся мухи, его это не заботит. Он ничего не слышит. Приняв алкоголь, он сделал ту часть, у которой были крылья, бессознательной.

Но сколько ты можешь оставаться бессознательным? Настанет утро, и сознание вернется. Тогда ум будет наполнен великим самоосуждением. Тогда ты будешь раскаиваться. Ты будешь страдать: "Что я делаю? Что происходит со мной?" И из-за этого страдания, из-за этого беспокойства на следующий день ты выпьешь еще больше, потому что теперь, кажется, нет другого способа утопить это беспокойство. Сформируется порочный круг, и ты будешь пить, чтобы забыть о нем. В сознательном состоянии твои страдания и боль будут интенсивнее: "Что я делаю со своей жизнью?" Тогда, чтобы забыть это беспокойство, ты пьешь еще больше - и этому не будет конца.

Алкоголь и медитация... Как я сказал, есть сходство между животными и мудрецами - и то же сходство есть между алкоголем и медитацией. Алкоголь - это движение назад, медитация - движение вперед. Алкоголь значит приятие камня, медитация - превращение камня в птицу. Поэтому все медитирующие были противниками алкоголя; другой причины нет. В самом алкоголе нет проблемы. Что общего имеет медитация с алкоголем? Причина только в том, что ты пытаешься идти назад, а это невозможно. В этом мире ты не можешь забыть ничего из того, что ты делаешь. Знание, которое случилось с тобой, нельзя стереть. То, что ты пережил, нельзя выбросить из опыта. Нет пути в обратном направлении. Ребенок вырастает и становится молодым человеком - как опять сделать его ребенком?

Ты рождаешься из матки, как поместить тебя обратно в матку? Жизнь идет только вперед, нет пути назад. Поэтому медитирующий против алкоголя. Дело не в алкоголе, дело в твоем желании упасть назад - и ты не сможешь оставаться внизу, тебе придется вставать. Каждый раз при попытке встать ты будешь больше и больше спотыкаться. Даже простая ходьба станет трудной. Упасть будет невозможно, ты не можешь идти назад, и тогда твоя дилемма будет огромной. Тоска и напряжение у тебя внутри станут огромными. Ты будешь разломлен на части - Сахаджо называет это расщепленным умом, - ты станешь шизофреником. Ум будет разбит. Зеркало ума разобьется на части, и ты не сможешь найти и тени истины. Тогда ты не сможешь увидеть даже отражения Божественного.

Медитация - это тоже алкоголь: это алкоголь осознанности. Бессознательное тоже опьяняет, но можно ли его сравнить с опьянением осознанности? Осознанность опьяняет. Сахаджо говорит: ... нога спотыкается, утрачен контроль, - тогда о них заботится Божественное. В опьянении осознанности у тебя заплетаются ноги... тогда о тебе заботится Божественное. Теперь у тебя внутри не осталось никого, кто мог бы заботиться.

Медитирующий движется, танцует в опьянении - пьяный тоже движется, тоже танцует - но в танце медитирующего ты найдешь аромат неизвестного, аромат истины. В танце пьяного ты найдешь гнилой дух бессознательности, сна, отупения. Есть огромная разница. Пьяный похож на гниющий цветок. Медитирующий похож на бутон, который пришел к полному цветению.

Это правильный вопрос - только человек заинтересован в притворстве и показухе - потому что человек несколько пробужден, а животные спят. Не думай, что в этом наше несчастье. Это наше счастье, потому что это первый шаг к тому, чтобы стать мудрецом. Но не думай, что это все, не останавливайся на этом - иначе это будет несчастьем. Ступени лестницы приведут тебя вверх, если ты оставляешь их позади одну за другой. Если ты продолжаешь двигаться, если ты наступаешь на ступеньку и движешься дальше, тогда лестница становится для тебя благословением. Если ты держишься за ступеньку, это несчастье, тогда она никуда тебя не приведет. Тогда ты не ниже и не выше; ты ни там, ни сям.

Желание создать фасад - это первый шаг к тому, чтобы стать красивым, и все же ты заинтересован в том, чтобы другие считали тебя красивым. Когда ты еще немного проснешься, твоим интересом будет: как я могу быть красивым? Знают об этом другие или нет - не важно. Потому что быть красивым само по себе радостно; в тебе будет мир. Знают об этом другие или нет - не важно. Если я беспокоен внутри и продолжаю думать, что спокоен, что я от этого выиграю? Какой в этом смысл? Это не уменьшает моего беспокойства, это беспокойство не исчезает. Напротив, во мне возникает новая проблема. У меня внутри беспокойство, а снаружи я пытаюсь показать, что я спокоен: не остается даже никакого места, чтобы быть беспокойным или чтобы выразить это беспокойство. Это тоже не поможет.

Возникает гнев, он вскипает, а я улыбаюсь, чтобы этот гнев никто не заметил. Другие не должны знать, что я злой человек. Поэтому, с одной стороны, внутри продолжается гнев и беспокойство, а поверх этого ты навязываешь улыбку. Ложная улыбка только добавит беспокойства.

 

Поэтому не имеет смысла показывать другим ложное лицо, но это ступень лестницы. Пытаться сохранить лицо перед другими по крайней мере означает: ты начинаешь немного осознавать, что ты можешь быть красивым, счастливым, здоровым. Ты приобрел некую осознанность, что внутри тебя есть вина, на которой может играть Божественное. Эта осознанность красива - но пойди немного дальше. Шаг за шагом ты найдешь, что эта осознанность приведет тебя в состояние, в котором ты разбудишь у себя внутри прекрасное и перестанешь беспокоиться о том, что подумают другие. Ты создашь покой внутри и перестанешь заботиться о наружном. Ты трансформируешь свое внутреннее существо и перестанешь заботиться о внешнем поведении. И тогда поведение последует как тень.

Будда сказал: "Когда повозка движется, за ней остаются следы колес". Таким же образом, когда происходит внутренняя революция, твое поведение следует за ней - как следы, оставленные колесами повозки. Эс дхаммо санато, это вечный закон. Именно так всегда и было.

Как может внешнее оставаться неизменным, когда изменилось внутреннее? Когда ты становишься красивым в своем внутреннем существе, лучи этой красоты начнут распространяться во все стороны. По-другому это никак невозможно. Когда в доме зажжена лампа, свет сияет сквозь окна, сквозь двери, сквозь каждое отверстие. Издалека люди увидят, что в доме зажжена лампа. Даже в темноте этот свет осветит им дорогу. Когда внутри растет сознание, поведение меняется автоматически. Это свет движется наружу.

Но ты делаешь прямо противоположное: твоя лампа не зажжена, но ты помещаешь какой-то свет на внешние стены и окна, чтобы люди думали, что в доме есть свет. Но так темнота внутри не исчезает; напротив, кажется еще темнее. И ты продолжаешь тонуть в тревоге, твоя жизнь становится адом.

Нет, стремление стать красивым хорошо, но оно приняло неправильное направление. Ты хочешь быть красивым в глазах других - это неправильное направление. Это видение нерелигиозного человека. Религиозный человек тоже хочет быть красивым, но не заботится о других. Он закрывает глаза и смотрит внутрь на красоту предельного. Он тонет в ней, он погружается в нее.

Хорошо, что вы не остались в животном состоянии. Но если вы останетесь такими, как есть, то позавидуете даже животным, потому что теперь старый дом остался позади, а новый еще не найден. Радость животности потеряна, а блаженство Божественного еще не достигнуто. Ты просто висишь между этажами. Хорошо, что ты покинул старый дом - теперь создай новый! И не думай о том, чтобы вернуться к старому - никому еще это не удавалось.

Нерелигиозный человек - это неудачник. Он никогда не может добиться успеха. Его процесс не гармоничен с существованием, не сонастроен с вечным законом. Он пытается стать молодым; если он молод, он пытается стать ребенком - но это значит пятиться назад. Он никуда не сможет пойти и потеряется в этом усилии.

Ты счастлив в том, что осознаешь красоту. Позволь этой осознанности расти; попытайся быть красивым внутри, не в украшениях, но во внутреннем существе. Тогда ты изменишь не одежду, тогда ты изменишь внутреннее сознание. Ты забудешь о том, что говорят другие. Тогда радость бытия самим собой будет такой глубокой, что тебя не будут заботить мнения других. У тебя есть бриллиант. Кабир говорит: "Если человек находит бриллиант, он кладет его в карман". Молча он кладет его в карман и уходит. Кто тогда захочет показывать его на рыночной площади?

Я слышал о городе, в котором жил Мулла Насреддин. Это был маленький город. И в нем была старая традиция: если кто-то что-то нашел, он должен пойти на рынок и трижды громко сказать: я нашел бриллиант, рупию или сто рупий. Если это кому-то принадлежит, этот человек может взять свое обратно. Нашедший должен объявить три раза, и если никто не потребует эту вещь, он становится ее владельцем. Если кто-то ее потребует, вещь нужно вернуть.

Мулла Насреддин нашел бриллиант. Согласно правилу он пришел на рынок, объявил три раза, что нашел бриллиант и, если у него есть владелец, пусть он его возьмет. Никто не объявился, и он вернулся с бриллиантом домой.

Жена спросила:
- Где ты был среди ночи?
- Ходил на рынок, - сказал он.
Он пошел на рынок ночью, когда никого не было и все спали. Он последовал традиции, но сказал это таким тихим голосом, что сам себя не слышал. Он боялся, что даже ночью его может услышать какой-нибудь нищий, или лавочник проснется и скажет, что бриллиант его. Он сказал это так тихо, что даже сам едва услышал. И вернувшись домой, он сказал:
- Он наш.

Когда ты находишь бриллиант, это твое состояние ума. Кто захочет рассказать об этом всем? Рассказывать другим опасно. Именно поэтому Сахаджо говорит: повторяй его имя в своем сердце. Даже губы не должны знать. Даже ты сам не должен знать - ... чтобы знали лишь ты и Бог. Самое большее, ты можешь знать сам - и Божественное. Было бы лучше... у этого утверждения может быть два смысла: ты - или Божественное: либо ты, либо Божественное, одно из двух. Может быть, это и есть правильный смысл. Было бы лучше, если бы не знал даже ты и знало только Божественное.

Вообще никто не должен знать. Что можно сказать? Только те, у кого ничего нет, объявят об этом. Тем, у кого оно есть, самого этого достаточно, и не нужно никаких других объявлений. Когда ты пытаешься кого-то убедить, крича, что ты человек с хорошим характером, даже тогда ты сам знаешь, что это не так. Иначе не было бы необходимости объявлять и кричать об этом.

В одном из своих эссе Бертран Расселл написал - и я с ним согласен, - что если в толпе где-то кто-то ограблен, если кому-то разрезали карман, тогда вору, если он хочет спастись, самое главное закричать: "Порезали карман! Кто это сделал? Лови вора!" Тогда другие даже не посмотрят на него и не подумают, что он может быть вором. Этот человек покажется невиновным, потому что он пытается поймать вора.

В обществе часто происходит так, что люди, которые осуждают характеры других или поднимают большой шум вокруг чьего-то характера, - это те, кто хочет сам спрятаться в этом шуме. Если ловят проститутку, толпа, которая бросает в нее камни, часто состоит из ее собственных клиентов. Теперь они боятся, что, если они не пойдут и не бросят в нее камень, другие люди в округе подумают, что они ее клиенты! Поэтому среди первых, кто бросит камни, вы найдете ее главных клиентов.

Есть случай из жизни Иисуса. К нему привели прелюбодейку, и люди сказали: "Мы ее убьем, потому что в еврейских писаниях сказано, что женщина, совершившая прелюбодеяние, должна быть забита камнями до смерти".

Иисус сказал: "То, что написано в книге, правильно, вы можете убить ее камнями. Возьмите в руки камни". Иисус сидел на берегу реки, и вокруг было много камней. Все они взяли камни, и Иисус сказал: "Слушайте, я скажу еще одно: пусть тот, кто без греха, первый бросит в нее камень" - камень мог бросить только человек, который никогда не испытывал сексуального чувства к этой женщине. Религиозные люди города, которые стояли в первых рядах, выронили камни и шаг за шагом стали отступать в задние ряды - потому что они и были настоящими грешниками.

И говорят, что постепенно люди разошлись, и Иисус остался наедине с этой женщиной. Она плакала. Она упала к его ногам и сказала:
- Прости меня. Я совершила много грехов.
- Кто я, чтобы тебя прощать? - сказал Иисус. - И кто я, чтобы называть тебя грешной? Это личное дело между тобой и Богом. Ты должна уладить это с Богом.
Только те осуждают, кто принимал какое-то участие в том, что осуждено. Иисус сказал:
- Кто я, чтобы судить? Если я наблюдаю за собой, этого достаточно. Кто я, чтобы вмешиваться в твою жизнь? Кем ты могла стать, той ты стала. Может быть, так захотел Бог. Это дело должно быть решено между тобой и Богом. Если ты чувствуешь, что сделала что-то неправильное, не делай этого снова. Кто я, чтобы решать? Я не судья.
Ты часто найдешь, что судьи - это те же клиенты.

Недавно я читал, что это несколько лет назад произошло в одном американском городе. В Сан-Франциско, Калифорния, было начато судебное дело против судьи. Оказалось, что судья работал как агент небольшого клуба, который поставлял алкоголь и проституток. И удивительнее всего было то, что он был самым строгим судьей в Сан-Франциско - самым строгим судьей! Он сурово наказал многих жуликов, и люди боялись, когда он разбирал их дело. Он сам попался на том же бизнесе! Люди были удивлены; никто не думал, что этого судью поймают на таких вещах, никто не мог этого себе представить. Когда дело было передано в суд, другой судья, который был его другом, попытался его спасти, дав ему легкое наказание. Впоследствии выяснилось, что и другой судья был замешан в том же деле!

Жизнь очень сложна: ваши судьи часто величайшие преступники. Ваши политики часто те, кто должен сидеть в тюрьмах. Но у них хорошо подвешен язык, они очень умные. И они знают трюк: изо всех сил осуждать других за то, что хотят делать сами. И никто не подумает, что они сделают такую вещь.

Показать другим, объявить что-то перед другими - это способ спрятаться. Ты хочешь что-то скрыть, тогда ты объявляешь другим: "Я человек характера, я от всего отрекся, я много знаю", и ты попытаешься что-то спрятать. Кто бы ни объявлял о знании, он пытается скрыть свое невежество. Кто бы ни объявлял о том, что отрекся от мирского, он пытается скрыть свою распущенность. Выставлять что-то напоказ - просто значит пытаться скрыть противоположное.

Но от Бога ничего нельзя скрыть. И какой смысл скрывать что-то от людей? Завтра ты станешь пылью, и те, от кого ты что-то скрывал, тоже станут пылью. В их взглядах нет предельной ценности; у их мнений нет важности, в их суждениях нет смысла. Говорят ли они о тебе хорошо или плохо, это не имеет значения. Суть в том, кто ты в собственных глазах.

Фарид говорит: "Фарид, если ты действительно мудр, не ходи и не болтай о своей мудрости. Если ты действительно мудр, загляни внутрь себя. Не пиши против других черные буквы. Смотри в себя - ты увидишь там недостатки. Твоя сила мала, а время уходит. Разрушь собственный порок - проснись!"

Человек поднялся от животного уровня. Это счастье. Теперь он должен подняться от человеческого уровня. Человек становится полным, только когда превосходит человеческое состояние. "Блаженны человеческие существа, - говорит Иисус, - которые поднимаются над состоянием человека".

Есть слова Ницше: "Несчастным будет тот день, когда стрела человека отречется от желания трансцендировать себя". Несчастным будет тот день, когда в луке человеческого желания не будет стрелы трансценденции. Когда человек будет удовлетворен тем, какой он есть, - это будет несчастный день. Не будь удовлетворен, пока не достигнешь Божественного. Быть удовлетворенным - значит достичь Божественного. Быть удовлетворенным меньшим - значит выпустить из рук то, что более всего стоило бы получить; для этого ничего не нужно делать, нужно только открыть глаза. Чтобы дотянуться, тебе нужно только протянуть руку. Тебе стоило только вздохнуть, и ты был бы наполнен его ароматом, и тебе не пришлось бы ничего для этого делать. Тебе нужно только поднять глаза, и солнце прямо перед тобой. Если бы его не было, ты никогда не мог бы его пережить. Поэтому не останавливайся ни на чем меньшем - не удовлетворяйся просто тем, что ты человек.

В мире есть три типа людей: первые, которые пытаются стать животными; вторые, которые пытаются стать людьми, и третьи, которые не удовлетворятся ничем меньшим, кроме как стать Богом. Стань человеком третьего типа, потому что только тогда жизнь расцветет в предельное. Лотос жизни со всем его ароматом отдастся небу.


        Третий вопрос:

Ты сказал, что наука не может привести к религии, потому что наука - это поиск причины. Значит ли это, что поиск религии беспричинен?

Религиозный поиск тоже начинается с цели - но религиозный опыт случается, лишь когда цель отброшена, когда ты становишься свободным от всех целей.

Попытайся понять это. Поиск начинается с причины - иначе как начнется поиск? Тебе надоедает мир, или ты начинаешь видеть бессмысленность мира, тогда ты начинаешь искать смысл. Ложность мира становится очевидной, и тебя начинает интересовать истина. Желания тела становятся бессмысленными, тогда ты начинаешь искать душу. Ты думаешь, что, раз не нашел блаженства там, может быть, ты найдешь его здесь. Ты не нашел покоя там, может быть, ты найдешь его здесь. Все, что ты нашел там, было мгновенным - может быть, здесь у тебя появится контакт с вечным. Конечно, ты начинаешь поиск с цели; ты можешь начать поиск только с цели.

Сам смысл поиска в том, за ним стоит какая-то цель. Ты в поисках чего-то: это значит, что ты начал с какой-то жажды, стремления чего-то достичь. Есть жажда. Начать поиск таким образом абсолютно правильно - у него есть причина - но поиск закончится только тогда, когда не будет причины. В поиске и исследовании однажды наступает момент, когда ты осознаешь, что сам поиск стал преградой. Ища и исследуя, ты приходишь в такое место, где обнаруживаешь, что сам поиск блаженства является причиной отчаяния. "Мы искали блаженства в мире и не нашли его. Теперь мы ищем блаженства в Божественном, и не находим и здесь" - но это понимание озаряет тебя только после многих опытов, - что поиск блаженства, жажда блаженства, желание блаженства само по себе является причиной отчаяния. Однажды случается это понимание, и поиск прекращается. В этот день ты станешь продолжать искать, а поиск будет отброшен.

Мирской поиск уже отброшен, теперь отброшен и поиск Божественного. И в тот момент, когда поиска нет, внезапно ты находишь, что возникает музыка блаженства. Ливень без туч... теперь облаков нет, но идет дождь.

Тот, кто не ищет, никогда не находит, но и тот, кто продолжает искать, тоже никогда не найдет. Пойми эту трудность: тот, кто ищет, может найти, а как может найти тот, кто не ищет? Но тот, кто ищет, в конце концов не находит из-за поиска; только когда он его отбросит, поиск закончится.

В поиске и исследовании, мой друг,
Кабир исчез сам.

Кабир говорит: "Я искал и исследовал, но не нашел, что искал. Напротив, потерялся сам Кабир".

В поиске и исследовании, мой друг,
Кабир исчез сам.

Случилось единение... Лао-цзы говорит: "Ищи, и заблудишься". Но это утверждение только для следующего шага. Это не для тех, кто не начал искать, это для тех, кто совершил столько поисков, что теперь устал от самого поиска. Им Лао-цзы говорит: "Ищите и заблудитесь. Если хотите достичь, отбросьте и поиск". Но помни, ты сможешь отбросить поиск только после того, как его начал. Не хитри и не говори: "Если поиск нужно в конце концов отбросить, зачем вообще его начинать?" Почему тогда не оставаться там, где ты есть? Ты ведешь бизнес, сидишь в лавке - зачем вообще все эти проблемы? Это кажется западней: "Сначала ищи, потом отбрось поиск!"

Будда искал шесть лет, искал тотально. Однажды он нашел, что ничего нельзя найти путем поиска. Он устал от поиска: "Нет ни опыта истины, ни проблеска Божественного, ни малейшего признака души - ничто не найдено". Он так устал - предельно устал - и его поиск был отброшен. Тем вечером он сидел под деревом. Той ночью он не видел снов, потому что сны приходят, когда ты что-то ищешь. Когда ты ищешь денег, тебе снятся деньги. Если ты ищешь Кришну, во сне он стоит перед тобой, играя на флейте. Ищи Христа, и ты увидишь его распятым на кресте. Что бы ты ни искал, поиск будет отражен в снах. Сны показывают твои желания. Сон - это термометр, он показывает, что ты ищешь.

И психология прежде всего обращает внимание на твои сны. Она не спрашивает, в чем твоя проблема, она сразу переходит к снам. Потому что ты можешь обмануть - ты обманываешь, даже когда говоришь о своих проблемах! Ты приходишь за лечением, а обманываешь даже врача. Ты не рассказываешь ему о своих настоящих проблемах, ты рассказываешь о ложных проблемах.

Люди приходят ко мне, и их проблемы отличаются от того, что они говорят. Может быть, они сами не знают об этом самообмане. Кого ты обманываешь? Если ты не хочешь рассказывать мне свои проблемы, зачем тратить мое и свое время? Но они говорят о каких-то других проблемах, которые им подходят. Они говорят о проблемах, которые повысят их престиж. Может быть, их тревожит секс, но они не говорят об этой проблеме, они боятся сказать: "Что скажут другие?" Вдруг кто-то услышит, что они страдают от сексуального желания: "Тебе семьдесят лет, а тебя все еще беспокоит сексуальное желание?" Это претит их эго. Они не говорят о реальном затруднении, они говорят о чем-то другом. Они говорят: "Как мне найти Бога? У меня нет покоя ума - как мне найти покой?"

Я спрашиваю их: "Расскажите мне свою трудность. Почему вы беспокойны? О покое мы поговорим потом. Что вас тревожит?"

Они говорят: "Всевозможные тревоги - просто скажи нам, как найти покой".

Они не хотят, чтобы их тревоги были обнажены, потому что если о них узнают другие, это разрушит их престиж. Человек боится обнажить свою болезнь. Он боится даже узнать сам, возможно ли исцеление?

Психологи не доверяют тому, что ты говоришь, - можно ли сказать больше о человеческом недоверии? Что может полнее показать падение человека? Они говорят: "Расскажи нам свои сны. Мы заглянем в твои сны во всех подробностях, и тогда сможем узнать, в чем проблема. Ты можешь сказать, что вспоминаешь имя Бога, повторяешь имя Рамы, - но ночью тебе снятся красивые женщины. Сон реальнее, он дает о тебе больше информации. Днем ты повторяешь имя Рамы, все в порядке, но желание прячется между всеми бусинами твоих четок. Из чего бы ни были сделаны бусины четок, пронизывающая их нить сделана из желания. Она скрыта. Ты можешь продолжать повторять имя Рамы, но то, что ты делаешь на самом деле, не имеет с Рамой ничего общего. Может быть, это только способ подавить внутреннее желание. Ты продолжаешь повторять имя Рамы, чтобы избежать необходимости смотреть вовнутрь. Ты продолжаешь создавать много шума внутри, чтобы скрытое не было разоблачено. Но внутри сексуальное желание вибрирует с полной силой. Оно проявится в снах ночью. В это время ты не сможешь его подавить. Тогда, оттолкнув мантру в сторону, сексуальность выйдет на поверхность.

Ты будешь удивлен: если ты заглянешь в сны людей, которых называешь святыми, то увидишь, действительно ли они святые. Сны святых очень кощунственны! Сны аморального человека иногда могут быть святыми, но сны святых никогда не святы. Преступнику в тюрьме может иногда присниться сон, что он становится санньясином и все отбрасывает: "Я много страдал. Я ухожу с чашей для подаяния. Должен ли я выбрать путь Будды или путь Махавиры?" Но люди, которых ты находишь на пути Будды и Махавиры, - монахи и святые - при встрече спроси их, какие им снятся сны. Им снится мир. Они постятся днем, а ночью их приглашают на обед в императорский дворец. Им снится еда. Если ты постился, ты знаешь - ночью тебе приснится еда. Когда желудок полный, иногда может случиться так, что тебе приснится пост. Но если у тебя пустой желудок, тебе приснится только еда. Сны дают сведения о твоей реальности.

Этой ночью Будда не видел снов. Не осталось никакого поиска. Мир уже стал тщетным, теперь же тщетным стало даже освобождение. Он уже отрекся от мира; теперь исчезло даже желание нирваны. Теперь не осталось ничего, чего можно было бы достичь. Все поиски оказались тщетны, даже поиск религии. Той самой ночью он достиг предельного блаженства. Все поиски исчезли, все блуждание прекратилось.

В поиске и исследовании, мой друг,
Кабир исчез сам.

Утром, когда он открыл глаза, исчезала последняя звезда рассвета. Говорят, что, глядя на гаснущую звезду, он стал просветленным. Его глаза, наверное, стали прозрачными. Исчезли все сны, все мысли, все желания, все будущее, не осталось ни стремлений, ни идеи чего-то достигнуть - не осталось ничего, Ум был пуст. Ему было некуда идти, некем становиться, нечего достигать. Время остановилось. Поток времени остановился. В это мгновение все было достигнуто.

Поэтому поиск нужно начать, а затем отбросить. Пойми это так: ты должен взобраться на лестницу, а затем отбросить лестницу. Только тогда ты войдешь в новое измерение. Поиск религиозности начинается с цели, но опыт религиозности случается, когда цели нет.


        Четвертый вопрос:

Ты сказал, что, если я могу привести причину прихода к тебе, это значит, что я вообще к тебе не пришел. И если в ответ я пожму плечами, значит, я к тебе пришел. Я не в состоянии привести причину, не могу я и сказать, что пришел без причины. Пожалуйста, скажи мне, где я?

Ананд Майтрейя задал этот вопрос. Именно это значит пожать плечами! Ты не можешь ни привести причины, ни сказать, что пришел без причины. Что еще может значить, если ты пожимаешь плечами? - что ты не знаешь! Это состояние прекрасно, потому что все, что ты знаешь, неправильно. Твое знание полно невежества. Твои решения основаны на сомнении. Твои поиски, желание искать могут возникнуть только в тебе. Ты неправилен, поэтому не может быть правильным и твой поиск.

Хорошо, что у тебя нет ответа. Все в полном порядке. Теперь внутри есть пустое место, куда может низойти ответ. Те, кто очень уверен в том, почему они сюда пришли, - сама их уверенность становится препятствием к тому, чтобы встретиться со мной. Ты не можешь быть уверен; если бы ты был уверен, не нужно бы было ко мне приходить. Твоя уверенность ложна. Но если ты очень уверен, эта уверенность станет препятствием. Будь немного более текучим, не будь таким застывшим, не будь таким определенным. Видь, что ты ничего не знаешь: "Каким-то образом, ощупью, мы сюда пришли. Не ясно, куда мы идем. Не ясно, зачем мы пришли. Мы даже не знаем, почему мы остановились здесь, а не стали двигаться дальше. Мы ничего не знаем, потому что мы бессознательны".

Это очень красивое состояние. Что-то может случиться в этом состоянии, потому что в этом состоянии эго тебе не лжет. Эго просто сообщает тебе факт, что ты внезапно обнаружил себя здесь. Конечно, у тебя, должно быть, есть какая-то неправильная причина, потому что если у человека правильная причина, ему не нужно никуда идти. Не ясно, что это была за причина; даже это не ясно. Если ты со мной в таком состоянии - которое я называю хаотическим состоянием - что ты не знаешь сам почему, - тогда ты похож на облако, у которого нет формы, и ты будешь отлит в форму своей истинной природы. Если ты пришел с какой-то формой, ты будешь застывшим. Твоя форма не позволит тебе быть гибким, не позволит тебе течь.

Некоторые люди приходят и говорят:
- Мы хотим получить видение Рамы.
Их желание видеть Раму создает препятствие. Я говорю им:
- Будьте добры к Раме - зачем его беспокоить?
Они говорят:
- Нет, мы хотим видеть Раму! Мы хотим видеть Раму с его луком.


Именно из-за этого безумия Рама до сих пор стоит с луком! Сколько еще вы заставите его стоять? Наверное, он устал, простите его. И этот Рама стоит между вами и мной. Это трудная ситуация: вы не сможете меня слушать. Вы услышите только то, чего я никогда не говорил, и поймете вещи, которых я совсем не имел в виду.

Не приходи ко мне с целью. Нет, твоя цель станет проблемой. Ты должен говорить:
- Я ничего не знаю. Я не знаю, ищу ли я Раму, Будду или Кришну.
Ты должен говорить:
- Я ничего не знаю.
Тот, кто может сказать: "Я не знаю", совершил первый шаг к знанию всего. Приятие невежества - это первый проблеск знания.

... Подобно ребенку, маленькому ребенку, который ничего не знает; какое-то любопытство, готовность, какой-то поиск привел тебя сюда. Он выполнил свою работу и привел тебя, но это не конец. Ты пришел сюда из этого любопытства. Тебя принесло волной, ты оказался на этом берегу - теперь предоставь все мне. Теперь не сиди здесь с желанием, чтобы случилось что-то конкретное. Что должно случиться, то случится. Именно это я называю "пожимать плечами".


        Последний вопрос:

Преданность Сахаджо достигает кульминации в адвайте, не-двойственности, но в случае Госвами Тулсидаса* двойственность остается. Пожалуйста, пролей немного света на это различие.

Тебе это будет трудно понять. Есть две формы религии: культовая, традиционная религия - старая, гнилая, превратившаяся в руины, - и другая форма, религиозность, которая всегда рождается свежей.

Я называю первую религию "древней"; вторую я называю "вечной". Под вечным я не подразумеваю старое, под вечным я подразумеваю то, что всегда ново, в каждое мгновение свежо, как роса, что не в руинах, что ново, как утреннее солнце. Старая религия установлена и становится сектой. Новая религия - революционная, бунтарская. Это не статус-кво, она хаотична. Старая религия становится рабством, новая религия становится прокламацией свободы. И интересно то, что все новые религии постепенно становятся старыми, а все старые когда-то были новыми. Это затрудняет объяснение.

Тулсидас был символом старой религии, древней религии, религии, которая в прошлом была молодой. В дни Рамы она, наверное, была молодой; теперь история стала очень старой. Тулсидас - человек знания, а не человек разума. Он богослов, а не будда. Он великий поэт. Тулсидас не получился бы и из тысяч Сахаджо вместе взятых. Его литература, его слова, его работа уникальна, но он не пробужденный человек. И если соединить вместе миллион Тулсидасов, даже тогда не получится свежести одного слова Сахаджо.

У Сахаджо другое качество: она говорит из собственного опыта. Она поднимается от самого источника. Тулсидас заимствует, поэтому я никогда не говорил о Тулсидасе. Я не говорил о нем умышленно. Много раз ко мне приходили и говорили:

- Ты говоришь о Кабире, Нанаке, Даду и даже тех людях, имен которых никто не слышал - Сахаджо, Дайе - даже о них. Почему ты не говоришь о Тулсидасе? Он живет в каждом индийском сердце.

Я не упоминал его умышленно. Я знаю, что он живет в каждом индийском сердце, но он там живет по неправильным причинам. Он живет там, потому что старый гнилой индийский ум его там удерживает.

Тулсидас поддерживал мертвую религию. Он был богословом, не бунтарем. Он не несет такого огня, как Кабир, Сахаджо, Фарид, - только пепел. Одно время, может быть, в нем был огонь - во времена Рамы. Тулсидас - это только последователь сгнившего пути. Он следует традиции. У него есть место в индийском сердце, потому что в умах большинства людей есть место для мертвой религии. Люди мертвы. Мертвых привлекает мертвое. Но у мертвых нет места для Кабира. И Сахаджо не производит большого впечатления. Чтобы получить от них впечатление, тебе нужно стать живым. Если хочешь, чтобы они были в твоем сердце, тебе придется изменить сердце. То, что они просят у тебя, очень дорого, но, чтобы повторять стихи Тулсидаса, ничего не требуется. Он просто дает выражение твоего ума лучшим языком. Это твои выражения. Он не говорит ничего другого, он представляет уже готовые верования в красивой одежде. Он тебе нравится. Он выражает твой ум.

Поэтому "Рамаяна" Тулсидаса вошла в каждый дом - она представляет каждый дом. Она представляет толпу, толпа слепа, и ее численность огромна. Он ничего не знает о себе, но выражает ваши древние концепции и верования очень красивым языком. Он не говорит ничего нового, он повторяет ваши слова.

Если ты понимаешь вещи правильно, если Тулсидас тебе нравится, это означает, что ты пытаешься избежать внутренней революции. Это труп религии, из которого давным-давно ушла жизнь. Именно поэтому индуистское общество приняло Тулсидаса с великим уважением и благодарностью.

Но Кабир - это проблема, Сахаджо - это проблема. Они приносят свежие новости из дома Бога. Их индивидуальность возникает свежей, как утро. Лишь немногие смогут их узнать. Их смогут узнать лишь те, у кого есть стремление и способность стать новым, - те, кто готов пройти с ними через огонь. Некоторые люди смогут узнать их состояние, но песни их флейт не привлекут миллионы; лишь немногие избранные пойдут по их путям. Да, может случиться и так, что однажды их пути тоже станут старыми. Тогда их окружат богословы и начнут создавать традицию - тогда к ним присоединятся миллионы людей.

Когда религия становится старой, люди присоединяются к ней, потому что в мертвой религии уже не нужно меняться. Напротив, мертвая религия тебя спасает. Она не меняет тебя - она тебя спасает, защищает. Именно это случилось с Нанаком. Голос Нанака был голосом бунтаря, но в голосе сикхской религии нет никакого бунта. Теперь это проторенная тропа. Нанак зажег огонь, но теперь сикхи такие же, как и индуисты, мусульмане, христиане; теперь все кончено. Когда Нанак начал свой бунт, с ним были очень немногие; очень немногих - их можно сосчитать по пальцам - он привел в трепет.

Слово сикх родилось от слова шишья, ученик. Он нашел нескольких учеников, которые были готовы учиться, которые были готовы идти с ним, куда бы он их ни повел; в глубокую ли темноту или свет, в день или ночь, и каким бы ни был результат, они были готовы с ним идти. Религия сикхов родилась из этих нескольких учеников. Но время идет, все становится организованным и превращается в секту. Богословы собираются, продолжаются объяснения, формируются церкви и храмы, все устанавливается и тупеет. Огонь бунта погашен пеплом богословия. Любовь к медитации забыта, и священные писания становятся важнее. Пока был Нанак, он был важнее всего, теперь важна книга Гуру Грантха Сахиб. Оригинальное, без-мысленное существование потеряно; теперь акцент на словах. Теперь люди и священники сидят и читают. Может быть, они хорошо читают, объясняют, может быть, они хорошо поют, но где голос Нанака? Теперь есть только книга. Книга зависит от тебя: ты можешь придать ей такой смысл, какой тебе понравится. Нанак от тебя не зависит. Ты не можешь придать Нанаку свой смысл; он слишком живой. Поэтому мастер потерян, и теперь у них в руках осталась только книга мастера.

Это происходит во всех религиях. Те, кто ходил с Махавирой, были совсем другие люди - их храбрость, их смелость... Тогда нужно было ходить голым. Толпа могла побить тебя камнями. Теперь есть джайны - джайн сидит в храме и поклоняется: он слушает, что сказал Махавира, но не вносит в свою жизнь никаких перемен. Он убил Махавиру. Он не умер с Махавирой и не стал новым - он убил Махавиру. Он сделал древним его - и себя заодно. Тулсидас поддерживал религию статус-кво, мертвую религию. Тулсидас был богословом, и великим богословом; его слава в богословии. Но это не его опыт, он не знает себя. Поэтому я отложил Тулсидаса в сторону, я избегаю его намеренно. Людей Тулсидас интересует именно по тем причинам, по которым я его избегаю. Людям интересно, потому что он правит миллионами сердец. Даже неграмотные люди в деревнях повторяют его стихи. По этой причине он интересует людей. Он знаменит, его работа "Рамачарит Манас" переведена на многие языки мира. Ты удивишься, узнав, что ее перевели даже в такой стране, как Россия. Россия не имела ничего общего с религией, но перевела "Рамачарит Манас" Тулсидаса.

Им немного страшно переводить Кабира - Кабир слишком бунтарский даже для русских революционеров. Но они не боятся переводить "Рамачарит Манас" для так называемых русских революционеров. Это поддерживает статус-кво: что бы то ни было, пусть остается как есть. Это должно быть принято, не трансформировано.

Тулсидас - индуист. Сахаджо не индуист. Кабир и Нанак не индуисты, не мусульмане и не христиане. Просветленный человек никогда не бывает индуистом, мусульманином или христианином - а толпа всегда состоит из индуистов, мусульман и христиан.

Толпа ходит по установленным дорогам, суперхайвэям. Мудрецы ходят по тропам, лесным тропам. Мудрецов не толпы; львы не ходят стадами. Мудрец один. Он вошел в свое одиночество. Деликатный цветок одиночества расцвел у него внутри. Очень немногие люди смогут поднять глаза на такую высоту, чтобы увидеть его, но только они смогут увидеть этот цветок. Толпа всегда отвергает мудреца, потому что толпе мудрец всегда кажется причиной проблем. Все было в порядке, а он все перевернул с ног на голову. Все шло гладко, а этот человек появился и стал говорить:

- Что в этих писаниях? Что в этих храмах? Что в этих поклонениях и молитвах?

Он поднял новый голос. Тебе как-то удалось установить порядок, и тут приходит мудрец, и все идет кувырком.

Поэтому помни: даже среди мудрецов не все мудрецы. Признанные правительством мудрецы - не мудрецы - такие, как правительственный мудрец Виноба Бхаве. Я называю их правительственными мудрецами. Они не только не мудрецы, они чистой воды политики. Они живут расчетливо. Они видят, куда дует ветер, и поворачивают паруса в соответствующую сторону. Они говорят все, что люди хотят, принимают. Эти так называемые святые получат признание. Их признает и правительство. Если такой святой заболеет, к нему тут же прибежит премьер-министр, потому что такого рода святой принадлежит политике. С ним общественные устои остаются крепкими и непоколебимыми.

Но Кабир, Даду, Фарид, Сахаджо - они поколеблют их. Они разрушат все эти устои. Они докажут, что все, что ты считал правильным, неправильно. А к тому, что ты всегда считал неправильным, они разбудят интерес. Они захотят вывести тебя за пределы себя. Их работа будет хирургической, они удалят тебе многие части. Они не могут положить цепи на твои раны - но признанный правительством святой сделает это. Они оказывают первую помощь, их работа - "скорая помощь". Если ты упадешь, они помогут тебе подняться и наложат повязку. Настоящие мудрецы - хирурги: они хирургически удаляют части, которые находят неизлечимыми. Ты должен быть к этому готов.

Сахаджо идет прямо к не-двойственному, потому что она не несет никаких предвзятых идей, которые должна доказать. Сахаджо - в поисках истины. Если истина не-двойственна, она окажется не-двойственной. Если истина одна, она такой и окажется. Но Тулсидас не ищет истину.

Вот случай из жизни Тулсидаса - мы не знаем, насколько это правда, но это кажется правдой. Говорят, что когда он пришел в Матхуру, его привели в храм Кришны. Он отказался поклониться в знак почтения. Он сказал:

- Я не поклонюсь, пока у него в руках не будет лука и стрел.

Кришна стоял с флейтой в руках, а Тулсидас был преданным Рамы. Как он может поклониться Кришне? Такая бедная преданность, такая слабая преданность, такая поверхностная, такая узколобая, что не может даже поклониться Кришне, потому что он - преданный Рамы. История очень интересна. Кто бы ни рассказал эту историю, или кто бы ее ни преувеличил, наверное, они были сумасшедшими. История говорит - чтобы сделать приятное Тулсидасу, - что Кришна взял в руки лук и стрелы. Статуя изменилась, флейта исчезла, и у него в руках появились лук и стрелы! Кришна стал Рамой, и Тулсидас поклонился.

Это странное событие. Он не кланяется богу, он просит бога поклониться ему. Тем самым он говорит:

- Сначала исполни мои ожидания, приди в соответствие с моими идеологиями во всех их видах и формах, и тогда я поклонюсь.

Разве это почтение? Может ли почтение ставить условия? И бог изменил форму!

В этой истории Тулсидас кажется очень подлым; бог тоже кажется великим хитрецом. Откуда такая готовность? Если бы Тулсидас не поклонился, какие бы это создало проблемы? Этот бог, кажется, был очень заинтересован в людских поклонах и готов выполнить ради них любое условие. Он готов пойти на компромисс и взять в руки лук и стрелы, так ему хочется, чтобы ты поклонился.

Ни бог этот не кажется слишком Божественным, ни преданный - очень преданным. Это история человеческого эго. В этой истории эгоисты и преданный, и бог.

Тулсидас был дуалистом. Он теоретик, богослов, который всегда следует теории. Он уже верит в какую-то теорию, теперь он только ее подтверждает. Он уже решил, как должен выглядеть Рама, он уже решил, что у него должны быть лук и стрелы. Он уже это решил. Теперь он должен только последовать этой теории. Он не находится в чистом поиске истины - он уже знает истину! В теории он предположил, какой должна быть истина, и теперь навязывает на истину свою исходную посылку.

В Раджастанском университете есть психолог, который проводит исследования по реинкарнации. Кто-то привел его ко мне. Он сказал:
- Я хочу провести научные исследования и доказать реинкарнацию.
Я просто спросил - он не мог понять - я сказал ему:
- Она будет доказана, когда будет доказана. Но веришь ли ты в реинкарнацию?
- Конечно! - сказал он. - Я верю в перерождение и теперь пытаюсь его доказать.
Я сказал:
- Слушая тебя, я оказался в затруднении. Как ты можешь принять существование реинкарнации, не доказав его сначала? Ты уже его принял, а теперь доказываешь! Твои доказательства будут фальшивыми - ты отберешь только те данные, которые подтвердят теорию, и отбросишь все те, которые ей противоречат. Разве это научный метод? Это очень предубежденный ум. Ты все равно что судья, который заранее решил, что кто-то вор, и теперь доказывает, что он вор. Он запишет все доказательства, которые доказывают, что ты вор, и отбросит доказательства того, что ты не вор. Он согласится со свидетелями, которые скажут, что ты вор, и забудет свидетелей, которые скажут обратное. Разве это способ что-нибудь доказать? Это не научный ум.
Он немного встревожился, потому что называл себя ученым. Он оказался в затруднении.

Есть два типа искателей истины. Один уже принял заранее, какой должна быть истина, не зная ее, - теперь ее нужно только доказать. Второй тип - это люди, которые говорят: "Мы не совсем знаем истину, поэтому мы ее ищем. Если бы мы знали заранее, какая она, зачем бы было ее искать? Мы откроем себя, раскроемся и очистимся. Мы очистим глаза, прибавим света в светильниках и увидим, какая истина. Тогда, что бы мы ни увидели, мы это примем.

Эта вторая категория - настоящие искатели.

Сахаджо - настоящий искатель, Тулсидас - нет. Тулсидас индуист, Сахаджо религиозный человек. Тулсидас полон верований, Сахаджо от них свободна. И Тулсидас остановился на двойственности, а Сахаджо достигла недвойственности, адвайты.

Когда я говорю о Тулсидасе, Сахаджо или других людях, помни: меня не заботят эти люди - меня заботишь ты. Когда я объясняю Тулсидаса или Сахаджо, в этом вся моя цель - пожалуйста, не становись Госвами Тулсидасом. Если хочешь кем-то стать, стань Сахаджо.

Мне не интересно кого-то критиковать и анализировать. Мне это не нужно. Если я это и делаю, то из-за тебя, потому что внутри тебя тоже есть обе возможности. Может быть, ты начнешь поиск истины с верования: тогда весь твой поиск будет отравлен. Отбрось все верования. Только те, кто идет в полной наготе, освободившись от всей одежды верований, могут двигаться к истине. Это люди, которые говорят Божественному:

- Приди как ты есть. У нас нет собственных предрассудков, мы хотим знать тебя таким, как ты есть. Мы хотим знать тебя в твоей подлинной природе. Мы ничего не хотим навязывать, мы ни на чем не настаиваем. Мы не хотим заранее создавать образ того, каким ты должно быть. Откройся как есть.

Этот путь будет трудным, потому что в нем не будет места для эго. У эго не будет почвы. Но тому, кто идет к истине, придется отбросить эго.

В поиске и исследовании, мой друг,
Кабир исчез сам.

Если ты исчез, как могут сохраняться твои верования? Как ты можешь быть религиозным, как могут сохраниться священные писания? Как могут сохраниться индуистские, мусульманские, христианские ярлыки? Если ты растворился, лишь тогда ты узнаешь, что такое предельная реальность. Пока ты есть, Бога нет. Когда есть Бог, тебя быть не может. Когда тебя нет, есть предельное.

На сегодня хватит...



        9. Мастер дал мне глаза

Сахаджо говорит: во сне за одно мгновение
может пройти пятьдесят лет.
Когда глаза открыты - это иллюзия;
иллюзия - жизнь в теле.

Мир подобен последней утренней звезде.
Сахаджо говорит: он быстро исчезает,
как жемчуг росы,
как вода из твоих ладоней.

Из дворцов, сделанных из дыма,
ум создает свое королевство:
все это призрачные тени.
Сахаджо говорит: это никогда не может быть правдой.

Бог один, со свойствами или без -
я подумала, поняла и увидела.
Мой мастер дал мне глаза,
и, увидев, я убедилась.

Сахаджо говорит: у Божественного много измерений.
Оно проявленное, оно непроявленное;
по своей природе вода и лед - одно,
солнце и свет - одно.

Милостью моего мастера Чарандаса
все сомнение исчезло.
Все слова и аргументы рассеяны.
Сахаджо осталась, естественная.

 

Обычно ты думаешь, что нерелигиозный человек сомневается, а религиозный верит. Но и религиозный человек сомневается, и нерелигиозный верит. Религиозный человек верит в Бога и сомневается в сансаре, обычном обыденном мире; нерелигиозный человек верит в сансару и сомневается в Боге. Количество веры и сомнения в них одинаково, различны только направления. Если вера имеет неправильную направленность, человек может заблудиться. И даже в сомнении, если оно имеет правильную направленность, человек может испытать опыт истины. Ты не испытаешь истину только в вере, ты не заблудишься, сомневаясь, - все зависит от направления. Все религиозные люди сомневаются в реальности мира, все нерелигиозные люди верят в эту реальность. Поэтому не думай, что ты можешь узнать только в вере, иначе узнали бы даже атеисты. И не думай, что заблудишься, сомневаясь, иначе заблудились бы даже теисты.

Ни сомнение не препятствует, ни вера не приводит тебя к предельному. Даже сомнение, правильно направленное, поможет тебе прибыть, и даже вера, неправильно направленная, поможет тебе только заблудиться. В конечном счете роль играет именно направленность.

Атеист и теист - люди одного и того же типа: атеист стоит на голове, теист стоит на ногах. Атеист стоит вверх ногами - он верит там, где нужно сомнение, и сомневается там, где нужно доверие. Именно поэтому в любой момент атеист может стать теистом, а теист - атеистом. Сколько времени тебе потребуется, чтобы перевернуться с головы на ноги или с ног на голову? Трудно ли перейти из одного состояния в другое?

Однажды вечером в океане произошел небольшой случай. Солнце село, и лишь за мгновение до этого рыба была очень счастлива и радостна, танцуя в его лучах в бесконечных просторах океана. Она танцевала, она плавала, и не было ни печали, ни боли. Рыба была так естественна и невинна. В ее уме не было ни малейших следов сомнения. Но через мгновение она встретила атеиста, который все испортил.

Все остальные рыбы избегали рыбу-атеиста, но эта рыба была новенькая и ничего не знала. Когда к ней приблизился атеист, она выслушала его из вежливости. Рыба-атеист сказала ей:

- Зачем ты танцуешь? Почему ты так счастлива? Что ты празднуешь? Кажется, ты слепой верующий, как все обычные рыбы. Нет никакой радости, все это иллюзия! И этот океан, в котором ты считаешь, что находишься, - в котором ты плаваешь, прыгаешь и наслаждаешься - ничего подобного нет. Ты когда-нибудь видела океан?

Молодая рыба испугалась. Она никогда не слышала об этом океане и никогда не видела его. Когда кто-то рождается в океане, вырастает в океане и никогда не выходит из океана, нет возможности увидеть океан. Чтобы видеть, нужна некоторая дистанция, отделенность, промежуток. Ее глаза были созданы этим океаном, ее окружал океан. Рыба может видеть океан, только если между ней и океаном есть расстояние. Но такого расстояния не было.

Рыба никогда не слышала об этом океане. Рыба-атеист рассмеялась:

- Точно так же, как люди слепо верят в Бога, рыбы верят в океан. Но нет ни Бога, ни океана. Посмотри, открой глаза и посмотри! Ты молода - что заставляет тебя так бояться? Со всех сторон нас окружает великая пустота. Нет ничего реального, кроме смерти.

Молодая рыба оглянулась по сторонам. Конечно, вокруг была пустота. Солнце почти село. Вокруг была только синева океана - она казалась пустым небом. И на расстоянии, сколько хватал глаз, голубой океан был погружен во тьму. Со всех сторон спускалась темная ночь.
И в ее уме возник вопрос:
- Где же океан?
Она посмотрела вниз в бездонную пустоту. Она испугалась, все ее тело задрожало, каждая клетка тела встревожилась. Если она упадет в эту пустоту, кто ее спасет? Она совершенно забыла, что до сих пор плавала в этой пустоте и никогда не падала. Она совершенно забыла, что мгновением раньше была счастлива, радостна, и эта пустота никогда ее не тревожила. Но в тот день, когда она внимательно оглянулась вокруг, она испугалась, и, как парализованный человек, не могла больше плавать, даже если бы захотела. Она потеряла храбрость, ей стало очень страшно. Всюду вокруг царило молчание. Ночь становилась все темнее. Всюду была только пустота; если она упадет, что случится? Ей нужна какая-то поддержка. Она оглянулась по сторонам и сказала:
- Что мне делать? За что держаться? Никого нет.
И она подумала, что поддержит себя, держась за собственный хвост. Она изогнулась и попыталась поймать свой хвост, но не смогла - она не занималась хатха-йогой - и испугалась еще больше.
И история говорит, что океан молча наблюдал все это. Он рассмеялся и сказал:
- Глупая рыба, разве ты не видишь океан? Ты часть этого океана.
Ему было жалко рыбу, которая оказалась в такой беде. Мгновением раньше она была полна радости доверия. А теперь, через мгновение, поднялся дым сомнения, облака сомнения закрыли небо. В конце концов океан не мог больше молчать, и он сказал:
- Слушай, идиотка, ты никогда раньше не падала - кто тебя поддерживал? Почему ты должна внезапно упасть сегодня?
Эта идея падения присуща сомнению. Доверие тебя спасает, невидимые руки поддерживают тебя со всех сторон. Когда возникает сомнение, кажется, что все эти поддерживающие руки исчезают, и открывается бесконечная бездна.
Рыба испугалась. Она сказала:
- Кто ты? Океана нет, это только слепая вера рыб.
Океан рассмеялся. Он сказал:
- Есть только океан. Рыбы приходят и уходят. Верующие, неверующие, слепые верующие - все они приходят и уходят, но океан остается всегда. Мгновенному кажется, что оно существует, и оно сомневается в вечном! Если ты хочешь во всем сомневаться, усомнись в себе! Однажды тебя здесь не было, и однажды снова не будет. Океан был всегда и будет всегда. Сомневайся в мгновенном и верь в вечное.

Быть атеистом значит верить в преходящее и не доверять вечному.

Человек в такой же ситуации, как эта рыба. И больше, чем всегда, - в этом веке, потому что многие питали твое сомнение, и ты никогда не встречал никого, кто питал бы твое доверие. А у тех, кто думает, что питает твое доверие, самих нет доверия. Есть люди, которые дают тебе сомнение прямо, и есть люди, которые дают тебе сомнение косвенно.

Атеисты давали тебе сомнение, но даже так называемые теисты в мечетях, храмах, гурудварах, церквах - когда ты наблюдаешь за ними, твое доверие не растет. Их поведение не создает в тебе музыки доверия. Аромата доверия нельзя найти в том, как они живут, а найти можно только запах сомнения. Ты не чувствуешь, что они испытывают доверие. Ты не находишь в них танца доверия - ни в их жизнях, ни в их существе, ни в походке, ни в сиянии глаз - нигде. Может быть, они умнее тебя и у них более четкая логика, может быть, у них более развитый интеллект и они им поддерживают свое верование в Бога - но, касаясь их, ты не чувствуешь, что они познали Бога.

Атеисты есть атеисты, но ваши храмы и мечети тоже равнозначны атеизму. Голоса скрытых атеистов, кажется, доносятся даже оттуда. Человек окружен атеизмом, материализмом. Что же делать?

Может быть, тебе снова и снова говорили: перестань сомневаться, доверяй больше. Я этого не говорю. Я говорю, что сомнение тоже красиво, только придай ему правильную направленность. Сомневайся в преходящем. Используй сомнение, это очень драгоценная алхимия. Все, что дал тебе Бог, осмысленно. Сомнение тоже осмысленно, у отрицания тоже есть цель; в том, чтобы сказать "нет", тоже есть определенная ценность.

Но отрицай то, что этого заслуживает. Я не говорю, что ты должен уничтожить сомнение, потому что это тебя покалечит. Ты удалишь половину своей души. Тогда у тебя будет только одно крыло, и ты не сможешь летать. Ты никуда не придешь с одним крылом. Поэтому я говорю тебе: использовать сомнение наравне с доверием. Это твои две ноги - но используй их в правильном направлении. Вопрос только в направлении, только его нужно изменить. Эта небольшая перемена будет иметь большое значение.

В сутрах Сахаджо говорится то же самое:

Сахаджо говорит: во сне за одно мгновение
может пройти пятьдесят лет.
Когда глаза открыты - это иллюзия;
иллюзия - жизнь в теле.

Это правильное использование сомнения. Тебе нужно сомневаться, не поклоняться какому-то Богу. И ты не найдешь лучшего объекта для сомнения, чем окружающий тебя мир. Сначала усомнись в нем.

... во сне за одно мгновение
может пройти пятьдесят лет.

Ты никогда не замечал? - ты на мгновение задремал, работая в офисе или читая газету, глаза закрылись лишь на мгновение, и ты задремал, но, прежде чем заснуть, посмотрел на часы на стене. Проснувшись, ты увидел, что не прошло и минуты, но за это мгновение тебе приснился длинный сон. Сон был такой длинный, что если бы он произошел на самом деле, прошло бы пятьдесят лет. Во сне ты был маленький... состарился... женился, появились дети, играла музыка, свадьба... ты проснулся под звуки музыки. Ты видишь на часах, что не прошло и минуты. Такой долгий сон приснился тебе за такое короткое мгновение.

Ученые соглашаются, что время относительно, и твой опыт времени меняется каждый день. Когда ты счастлив, время проходит быстро. Когда ты печален, время идет медленно. Когда ты счастлив, ты не осознаешь, что прошли часы - они кажутся секундами. Когда ты несчастен, когда жизнь кажется бременем и ты печален - мгновения идут как часы. Время вообще не движется... ночь кажется бесконечной.

Время зависит от твоего ума. Чем более ты бессознателен, тем больше снов у тебя в уме - в той же пропорции. Чем более ты сознателен, в той же пропорции, тем меньше тобой владеет снов. Если бессознательное глубоко, за мгновение тебе могут присниться многие годы. Если осознанность глубока, тотальна, время исчезает. Нет никаких лет; время исчезает! Спроси Махавиру, Будду, Иисуса - все они говорят, что в опыте самадхи время исчезает. В состоянии тотальной удовлетворенности времени нет. Время есть в состоянии глубокой бессознательности - бесконечное время. И ты где-то в промежутке - иногда бессознательный, иногда осознанный; иногда счастливый, иногда несчастный. Время кажется бесконечным, когда ты печален.

Христиане говорят, что ад вечен; как только ты в него падаешь, ты уже никогда не выбираешься. Бертран Расселл привел очень научный аргумент. Он написал книгу против христианства, "Почему я не христианин", и привел в ней много аргументов. Один из них - и этот аргумент кажется очень важным - "Если сосчитать все грехи, которые я совершил в своей жизни, и даже те, о которых думал, самый строгий судья не дал бы мне наказания больше пяти лет". Христиане верят только в одну жизнь, поэтому это нетрудно. Но христианство кажется абсурдным. "За эти небольшие грехи меня бросят в вечный ад? Не могу этого понять. Это наказание кажется гораздо больше необходимого. Кажется, христианство только и ждет, чтобы тебя схватить! Какие грехи ты уже совершил?"

Если обдумать аргументы Расселла, они кажутся правильными. Может быть, ты украл у кого-то деньги, может быть, забрался в чей-то карман, может быть, никому не сказал, когда нашел деньги на земле, и оставил их себе, может быть, посмотрел с похотью на чью-то жену, может быть, с завистью посмотрел на чей-то дом, может быть, кого-то оскорбил, может быть, с кем-то поссорился - вот и все твои грехи. Они очень незначительны и не стоят ни гроша, и за эти грехи ты должен вечно страдать в аду! Ни один христианин не может ответить Расселлу, потому что этот аргумент очень ясен. Расселл говорит, что сколько бы грехов ты ни совершил, наказанию должен быть предел. Неограниченное наказание за ограниченные грехи?

Но у меня есть и другие причины. Расселл уже умер. Если бы он был жив, я сказал бы ему, что он ничего не понял. Он упустил то, что имел в виду Иисус. Когда Иисус сказал, "ад вечен", он имел в виду, что страдания так много, что мгновение может показаться вечностью. Время растягивается интенсивностью страдания. "Вечность" не означает буквально вечность, это просто символ. Боль так интенсивна, что ночь кажется нескончаемой, вечной. Слово "вечность" используется, чтобы подчеркнуть глубину страдания. Это слово ничего не говорит о длительности времени. Слово "вечность" относится к глубине страдания во времени. Если ты в аду даже мгновение, это мгновение покажется нескончаемым. Вот и весь смысл. Мгновения боли становятся вечными. Мгновения счастья проходят мгновенно. В мгновение блаженства времени нет. Именно поэтому те, кто познал блаженство, говорят, что оно безвременно, вне времени; там время кончается.

Кто-то попросил Иисуса рассказать что-нибудь о царстве Бога - которое полностью отличается от царства мира, - и вот что сказал Иисус: "Там не будет времени"... В царстве Божием не будет времени, это одно из фундаментальных отличий царства Бога от царства Земли. Время длится пропорционально твоей боли. Время растягивается вместе с твоей болью и сжимается с радостью. В абсолютной боли время становится вечным. В абсолютной радости время становится несуществующим.

Сахаджо говорит: во сне за одно мгновение может пройти пятьдесят лет.

За одно мгновение сна может пройти пятьдесят лет. Но думал ли ты когда-нибудь, что то, что ты называешь пятьюдесятью годами... кто знает, может быть, во сне это одно мгновение? Это придает сомнению правильную направленность.

Вот древняя китайская история. Сын императора умирал - единственный сын. Приближался его последний момент; врачи сказали, что теперь он не может выжить. И император три дня сидел рядом с ним без сна. Его сын умирал, и каждый вздох мог стать последним. Он очень любил единственного сына; все его надежды и мечты были о нем. Он был его будущим. Старый император плакал, но ничего не мог сделать, все было уже сделано. Ни одно лекарство не помогало, ни один врач не мог ничего сделать. Болезнь была неизлечимой. Он был обречен.

Император сидел рядом с ним, и на четвертый день - он не спал три ночи - он задремал. Ему приснилось, что у него много дворцов, и великое королевство, простирающееся по всему миру... он один правит миром... у него двенадцать молодых здоровых и красивых сыновей, и их сила и ум были несравненны... ступени дворца инкрустированы бриллиантами и изумрудами неизмеримой ценности... он очень счастлив... нет никакого горя... Пока он спал, сын умер, и жена громко заплакала. Его сон был нарушен, и он увидел перед собой труп. Он был еще под властью сна... дворцы потускнели, золотые дворцы, сияющие на солнце... двенадцать сыновей с их силой, красотой и здоровьем; он еще видел последний отблеск радости, созданной сном. А здесь его сын только что умер. Все плакали и рыдали.

Император растерялся. Он не мог думать. На мгновение он растерялся. Жена подумала, уж не сошел ли он с ума, потому что у него на глазах не было слез, он не плакал, никак не высказал ни горя, ни малейшего признака печали. Жена испугалась. Она потрясла мужа и спросила:
- Что с тобой?
Она знала, что смерть сына причинит ему ужасную боль. Она подумала: "Наверное, он сошел с ума! Он что, не в себе? Лишился дара речи?" Она сказала:
- Скажи что-нибудь!
И император рассмеялся. Он сказал:
- Я перед великой дилеммой: кого я должен оплакивать? Только что у меня было двенадцать молодых сыновей, золотые дворцы, всевозможные удовольствия, и все это исчезло за мгновение. Должен ли я плакать об этом или о сыне, который только что умер?
Потому что, когда у меня были те двенадцать, я забыл об этом. Я совершенно не знал, что у меня есть сын здесь. Теперь я с этим сыном и забыл о тех двенадцати. Что же правда?

Сахаджо говорит: во сне за одно мгновение может пройти пятьдесят лет.

За одно мгновение сна может пройти пятьдесят лет. Пятьдесят лет твоей жизни - это не более чем мгновение сна. Сколько людей прожили эту жизнь? Бесчисленное количество людей побывало на этой земле. Им снились такие же сны, что и тебе. Как и тебе, им приходилось гнаться за властью и престижем. Они сражались, они умирали. Они испытали удовольствие и боль, приобрели друзей и врагов, и тоже все делили на свое и чужое. Все это исчезло. Ученые говорят, что на том самом месте, где ты сейчас сидишь, на участке, где может стоять человек, похоронено по крайней мере десять человеческих тел. В этой почве люди превратились в пыль. Если не сегодня, то завтра ты превратишься в такую же пыль. В конце остается только прах. Все мечты исчезают. Прах во прах. Но в промежутке - мир сновидений. Если хочешь сомневаться, сомневайся в нем! И удивительно, что люди не сомневаются в этом мире, но сомневаются в вечном.

Люди приходят ко мне и говорят:
- Мы не слепые верующие. Мы образованные, интеллектуалы. Мы изучали логику и не можем поверить в существование Бога.
Я говорю им:- Забудьте о Боге. Если вы действительно образованны, если вы интеллектуалы и изучали логику, каково ваше представление об этом мире?
- Мир реален, - говорят они.
Что это за логика? Это абсолютная слепота.

Если ты научился сомневаться, тогда сомневайся и смотри на свою жизнь, и ты найдешь, что между этой жизнью и сном нет никакой разницы. Что ты называешь сном? Когда он есть, он кажется реальным. Когда ночью тебе снится сон, кажется ли он ложным? Он ложен, когда ты просыпаешься, потому что ты знаешь, что это был сон. Все, кто проснулся на этой земле, утверждают то же самое: что мир - это сон. Проснулся ли Будда, Сахаджо, Кабир или Фарид, после пробуждения этот мир становится сном. После пробуждения человек осознает, что гнаться за деньгами или властью - иллюзия ума.

Сахаджо говорит: во сне за одно мгновение
может пройти пятьдесят лет.
Когда глаза открыты - это иллюзия;
иллюзия - жизнь в теле.

И когда у тебя открываются глаза, ты узнаешь, что все это было ложным. Такова жизнь в теле - именно так устроена жизнь в теле. Жизнь в этом теле кажется реальной, только пока глаза закрыты. Когда глаза открываются, ты понимаешь, какие сны и иллюзии ты носил, какие иллюзии ума принимал за реальность. Все это волны мыслей, просто вибрации мыслей - они пришли и ушли. Теперь от них не осталось и следа, как будто кто-то что-то написал на воде; надпись на воде - она еще не окончена, а уже исчезла.

Когда глаза открыты - это иллюзия; иллюзия - жизнь в теле.

Если тело кажется тебе реальным, покажется реальным и мир. Обе реальности идут вместе. Если ты сомневаешься в мире, ты усомнишься и в реальности тела, потому что тело - часть мира. Если ты сомневаешься в реальности тела, ты усомнишься и в мире, потому что мир - это продолжение тела. Когда-то этого тела не было, это определенно. Однажды этого тела не будет, это тоже определенно. Только волна между двумя пустотами, маленькая волна, и ты веришь, что эта волна реальна. Ты никогда в ней не сомневаешься. И существование, спрятанное за всеми этими волнами, - называй его Богом, называй его душой, называй его освобождением, - в нем ты сомневаешься.

Нет, я не считаю атеиста очень логичным. Тот, кто очень логичен, несомненно станет теистом. Атеист все еще учит азы. Если он идет в логику глубже, когда сомнение становится интенсивным и приобретает остроту, он увидит то, что говорит Сахаджо: Когда глаза открыты - это иллюзия; иллюзия - жизнь в теле.

Мир подобен последней утренней звезде. Сахаджо говорит: он быстро исчезает...

Это очень красивый символ: Мир подобен последней утренней звезде; мир - это последняя утренняя звезда на рассвете. Видел ли ты когда-нибудь, как утром исчезают звезды и вот осталась только одна? Она вот-вот исчезнет; она видна лишь на мгновение, и ты пытаешься увидеть, куда она исчезла. Только что она была, теперь ее больше нет.

Мир подобен последней утренней звезде. Сахаджо говорит: он быстро исчезает. Мир точно утренняя звезда, которая исчезает утром. Она не остается надолго; она на грани исчезновения. Только одно мгновение осознанности, и ее больше нет. Таким же образом, все, чего ты с таким трудом достиг, исчезло. Ты даже не можешь здесь обосноваться, прежде чем тебя ловит смерть.

Мир подобен последней утренней звезде.
Сахаджо говорит: он быстро исчезает,
как жемчуг росы,
как вода из твоих ладоней.

Даже жемчуг бледнеет рядом с каплей утренней росы на травинке. Утром восходит солнце, и капли росы на траве побеждают красотой даже настоящий жемчуг... Как жемчуг росы. Она выглядит как жемчуг, но только по видимости; на самом деле это росинка. Сколько она проживет? Небольшой ветерок, и росинка исчезнет в пыли. Стоит появиться лучу солнца, и росинка испарится... Как жемчуг росы, как вода из твоих ладоней.

Если ты пытаешься держать воду в ладонях: ладони наполнены, но скоро вода начнет просачиваться сквозь пальцы. Не прошло и мгновения, а руки пусты. Когда ты чувствуешь, что все достигнуто, руки начинают пустеть.

Посмотри глубоко на преходящее - это первый шаг к тому, чтобы познать вечное. Тот, кто узнал мгновенное, нашел критерий узнавания вечного. Тот, кто не узнал мгновенного, никогда не сможет узнать вечное.

Ты должен научиться узнавать мгновенное. Посмотри глубоко на то, что приходит и уходит, что проявляется и исчезает. Цветок расцветает утром и увядает вечером. Смотри внимательно на мгновенное: сейчас есть красота, завтра красоты не будет. Молодость была и прошла. Постепенно тем, кто внимательно смотрит на мгновенное, становится ясно одно: искать здесь истину - это безумие. Как может быть истина в том, что не продлится? Определение истины - это то, что есть всегда. Определение истины - это постоянный, непрерывный поток. С ним ничего не может случиться. Он всегда такой же, как и был, неизменный. Ничто не может разорвать его непрерывность. Но чтобы это узнать, ты должен глубоко увидеть мгновенное. В узнавании, что мгновенное мгновенно, понемногу начинает возникать узнавание вечного. Видя тщетное, постепенно ты начинаешь видеть и проблеск важного. Видя неправильное, ты узнаешь правильное. Нет другого пути.

И помни еще одно, потому что это часто понимают неправильно. Когда я говорю, что мир мгновенный, не соглашайся с этим слишком легко. Или когда Сахаджо говорит: "Во сне за одно мгновение может пройти пятьдесят лет. Когда глаза раскрываются, все это ложно; такова жизнь в теле". Не соглашайся немедленно, потому что тот, кто согласится немедленно, не получит собственного опыта. Если это твой собственный опыт, он приведет тебя к истине. Ничего не случится благодаря заимствованному опыту.

В определенном смысле ты тоже слышал, что мир мгновенен, но это не помогло тебе узнать что-то о вечности истины. Ты не видел мгновенности, ты только слышал о ней. Ты не осознал ее, ты поверил в нее. Кто-то другой это сказал, это заимствовано, мертво. Так говорят писания, так говорят мудрецы, но это не пришло из твоего собственного опыта. Это не зрелый опыт. Ты не познал это, проходя через опыт сам, ты это предположил. Никто не познает истину, предполагая. Познание есть опыт. Верование, самое большее, прикроет твое невежество; оно не исчезнет.

Мир подобен последней утренней звезде.
Сахаджо говорит: он быстро исчезает,
как жемчуг росы,
как вода из твоих ладоней.

Из дворцов, сделанных из дыма,
ум создает королевство:
все это призрачные тени.
Сахаджо говорит: это никогда не может быть правдой.

Все это игра ума - из дворцов, сделанных из дыма - как будто кто-то делает дворцы из дыма. Иногда, может быть, ты видишь, что облака в небе принимают определенные формы. Они могут принимать столько форм. Иногда кажется, что часть облака стала слоном, но продолжай внимательно наблюдать: не успел ты увидеть слона, как он исчез. Сколько может существовать слон из облака? Иногда кажется, что облака формируют дворец, но на твоих глазах этот дворец рассеивается.

Из дворцов, сделанных из дыма, ум создает королевство. Все эти царства ума - сны; это воображение и стремления, желания ума - все это дворцы из дыма.

Сахаджо использует очень свежие, уникальные символы. Это девственные символы. Они не затасканы. Наверное, она выбрала их из своего знания. Она не поэт, она мистик. Она не цитирует поэзию, она - сама поэзия. Она не имеет ничего общего со словами; то, что она познала в молчании и пустоте, течет к вам при помощи слов. Сами слова как бумажные кораблики: в них она посылает опыт пустоты. Слова - это посланцы, почтальоны. И дело не том, чтобы сделать их красивыми; это девственные символы.

Из дворцов, сделанных из дыма... тот, кто видел иллюзии ума, нашел, что они как дым. Сколько игр создает ум! Как он предполагает то, чего нет, как забывает то, что есть! Каждый раз он терпит поражение, но все же не просыпается. Чего бы ты ни хотел, в достижении этого ты терпишь поражение, но все же не можешь проснуться. Это удивительно. Ты только начинаешь просыпаться, а ум создает новый дворец. Он говорит:

- Старый оказался ложным, не беспокойся о нем. Это другие тебе помешали; у тебя много врагов. Ситуация была неблагоприятной. Тебе не улыбнулась удача. Ты не приложил достаточных усилий - именно поэтому ты не получил того, что хотел.

Ум никогда не говорит тебе, что поражение в самой природе желания. Ум приводит причины и говорит, что ты потерпел поражение по этим причинам:
- Если бы приложил больше усилий, то добился бы успеха. Но ты не приложил таких усилий, недостаточно потрудился, а конкурент был хитрее, умнее. Ты простой человек: ты тоже должен быть немного хитрее. Ты должен был использовать правильные средства, тогда ты бы тоже был хитрее.
Ум найдет тысячу и один повод для своих неудач. Но он не позволит тебе увидеть одно - поражение в природе желания, желания никогда не сбываются. Он дает тебе поводы. Он говорит:
- Не совершай ту же ошибку в следующий раз. В следующий раз лучше подготовься к соревнованию.
Но никто никогда не добивается успеха. Александры и Наполеоны тоже покидают этот мир с пустыми руками. Богатые тоже бедны. Люди, которые сидят на высоких тронах и занимают высокое положение, - такие же нищие внутри. Люди становятся великими богословами, много знают, и все же внутренняя темнота не исчезает. Как в пословице "Темнота под светильником".

Из дворцов, сделанных из дыма,
ум создает королевство:
все это призрачные тени.
Сахаджо говорит: это никогда не может быть правдой.

Точно как когда кто-то видит луну в озере... луна реальна, но луна в озере нереальна. Или когда ты видишь собственное отражение в зеркале - отражение в зеркале может выглядеть безмерно красивым, но все же это не истина. Все это призрачные тени... и, как тени, это никогда не может быть правдой. Истина никогда не в тени, мир - это тень истины. Когда ты находишь что-то, что кажется реальным, но нереально, значит, это тень. Ты бежишь, и тень бежит за тобой. Если я попытаюсь поймать твою тень, то не смогу поймать тебя, хотя обратное верно: если я поймаю тебя, будет поймана и тень.

Я слышал: Маленький ребенок играл во дворе. Он пытался поймать свою тень. Может быть, это было солнечным утром или зимним днем - он пытался подкрасться к своей тени и поймать ее. Перед дверью остановился факир, собираясь попросить еду, и стал наблюдать за ребенком. Ребенок хотел поймать тень, но у него не получалось, ведь когда двигался он, двигалась и тень. Тогда он двигался еще решительнее, но тень двигалась вместе с ним. Ребенок заплакал, слезы покатились у него из глаз. Он чувствовал себя побежденным. Мать попыталась его утешить, говоря, что тень нельзя поймать. Но как ребенок может понять что-то о тени или иллюзии? Ребенок сказал:
- Я хочу ее поймать! Если я не могу ее поймать, поймай ее для меня. Я ее хочу.
Ребенок был не готов признать поражение.
Факир наблюдал все это, стоя у дверей. Он подошел и попросил мать подождать. Он взял ребенка за руку, положил его руку ему на голову и сказал:
- Видишь?
Как только он положил руку на голову, ребенок увидел, что то же самое сделала и тень. Он радостно засмеялся, потому что поймал свою тень.

 

Нет другого способа поймать тень. Если хочешь поймать тень, ее можно поймать только внутри самой тени. Ваши политики, богатые, уважаемые люди - люди, которые думают, что поймали что-то в мире, просто кладут руки на голову. Им кажется, что они поймали тень. Все эти люди в Дели, Лондоне, Париже и Вашингтоне просто сидят, положив руки на головы, и им кажется, что тень поймана. Те, кто не смог ее поймать, плачут - потому что пытались поймать тень прямо. Но оба действия глупы. Плакать было со стороны ребенка глупо. Теперь он смеется, он счастлив, потому что поймал тень, победил, - и это тоже в равной степени глупо. Но вторая глупость опаснее первой, потому что если в первой и есть какая-то доля реальности, во второй ее нет вообще.

Все это призрачные тени. Сахаджо говорит: это никогда не может быть правдой. И у тени есть своего рода существование. В конце концов, она есть. Но это тень, не реальность - не увлекайся слишком тем, чтобы ее поймать.

Я слышал, что во время поста рамадана Мулла Насреддин шел по тихой дороге. Мусульмане с нетерпением ждали восхода луны; когда они увидят луну, пост закончится. Он остановился у колодца, чтобы попить воды, и спустил ведро в колодец, потому что подумал, что луна в колодце. Он сказал:
- Боже мой! Вот так проблема! Люди смотрят в небо, а луна застряла в этом колодце. Если ее никто не вынет, миллионы людей умрут от голода.
И он забыл, что собирался пить воду, и попытался вытащить луну из колодца ведром. Это была очень трудная работа, потому что как только ведро касалось воды, луна раскалывалась на части.

То же самое с миром: если ты пытаешься ловить вещи, они начинают раскалываться. Если ты пытаешься держать их в кулаке, они становятся как ртуть и выскальзывают у тебя из рук.

Он пытался изо всех сил, испробовал все возможные способы, погружая ведро очень осторожно. В конце концов в определенный момент тень луны оказалась в ведре. Он сказал:
- Получилось, я совершил добродетельный поступок. Теперь я ее вытащу.
Он попытался ее вытащить, но из-за его предыдущих судорожных попыток веревка зацепилась о камень. Он тянул изо всех сил, но она не поддавалась. Он подумал:
- Кажется, она очень тяжелая. Мне одному это не под силу, но, кажется, вокруг никого нет. Мне придется справиться самому, приложить больше усилий.
Он потянул еще сильнее. Когда он дернул изо всех сил, веревка порвалась - как это обычно и бывает. Он упал и ударился головой о камень у колодца. Когда он открыл глаза... в небе он увидел луну. Он сказал луне:
- Все в порядке. Даже если я пострадал, по крайней мере ты свободна и миллионы человеческих жизней спасены.

Но очень немногим людям так везет - чтобы веревка порвалась, чтобы упасть, удариться головой и поднять глаза к небу и увидеть настоящую луну.

Только когда ты тотально побежден в жизни, ты поворачиваешься и начинаешь смотреть на Божественное. Когда жизнь становится сплошной неудачей и ты падаешь навзничь, лишь тогда твои глаза поднимутся к небу. Иначе ты будешь продолжать пытаться вытащить луну из колодца. Когда ты не можешь ее поймать, ты думаешь, что все, что тебе требуется, - это еще немного искусства.

Но отражения луны нереальны, хотя и кажутся реальными. Именно поэтому мудрецы назвали мир майей, иллюзией. Божественное есть реальность, а мир - это его отражение. Это отражение истины называется майя, иллюзия.

Из дворцов, сделанных из дыма,
ум создает королевство:
все это призрачные тени.
Сахаджо говорит: это никогда не может быть правдой.

Бог один, со свойствами или без -
я подумала, поняла и увидела.
Мой мастер дал мне глаза,
и, увидев, я убедилась.

Бог один, со свойствами или без - я подумала, поняла и увидела. Но пока не совершен первый шаг путешествия к Божественному, Бог остается только словом. Пока мир не стал тщетным, Божественное не может быть важным.

Два дня назад со мной был друг, который привел своего сына. Он сказал:

- Мой сын очень разумный. И хорошо, что он принял санньясу, но нужно позаботиться и о том, и о другом - и о мире, и о санньясе. Он должен быть успешным в том мире, и в этом.

На поверхности это кажется совершенно правильным, что ты должен быть успешным и в том мире, и в другом, - но пока ты видишь успех в этом мире как успех, ты не будешь искать успеха в другом мире.

Я согласен, что не нужно бежать от мира. Ты можешь быть санньясином, тотально живя в мире. Но пока ты живешь в мире, ты должен осознавать одно: что успех в мире - это не успех. Это луна в колодце - отражение. Человек должен жить в мире и быть санньясином, другого пути нет. Где еще ты можешь жить? Мир везде. Любое место - это продолжение мира. Куда ты убежишь? Бежать некуда. Но да, есть пространство, чтобы проснуться.

Проснуться - значит увидеть, что гнаться за вещами этого мира не значит получить настоящую луну. Если ты должен быть в этом мире, будь в нем. Если там будет толпа, будь в толпе, в этом нет ничего плохого. Какой смысл напрасно расстраивать толпу? Они думают, что успех возможен в мире. Именно это сделал факир, положив руку ребенка ему на голову. Это ребенок - зачем заставлять его напрасно плакать? Он счастлив, пытаясь поймать свою тень. Поэтому факир прибег к уловке: поймал тень, положив руку ему на голову.

Но ты должен проснуться для истины, что успех в мире - это совсем не успех. Весь этот так называемый успех - только трата усилий. Весь этот так называемый успех - пустая трата времени. Весь этот успех означает, что ты продаешь себя, чтобы купить мусор. Однажды ты найдешь, что купил и принес домой весь рынок, но ты сам потерялся где-то в этом рынке. Все спасено, кроме тебя самого.

Бог один, со свойствами или без - я подумала, поняла и увидела.

Если тебе становится ясна мгновенность мира, твои глаза поворачиваются к Богу и открываются. И эти глаза могут видеть то, что со свойствами или без, Бог один. Ты видишь, что, со свойствами или без них, Бог один. Бог индуистов, бог мусульман, бог христиан становится видимым как одно. Те, кто видит разных богов, - знай, что их глаза еще не видят Божественного, потому что Бог один. Луна одна, колодцев тысячи. И в тысячах колодцев тысячи разных отражений. Один колодец мусульманский, и в нем мусульманское отражение. Другой колодец индуистский, и в нем индуистское отражение. В одном колодце грязная вода, в другом чистая, и все отражения разные. Один колодец построен из мрамора, другой из обычной грязи и даже не обложен камнями. Эти различия могут создать и различия в отражении. Но то, что отражается, всегда одно. Отражений может быть много, но истина одна.

Бог один, со свойствами или без. Можешь назвать это сагун, с атрибутами, потому что всё - его атрибуты; ты можешь назвать его ниргун, без атрибутов, потому что то, у чего атрибуты всё, не имеет атрибутов. Тот, чьими атрибутами является всё, за пределами атрибутов. Ты можешь сказать, что его руки полны, ты можешь сказать, что его руки пусты, - ведь наполненность и пустота - это два названия одного и того же состояния. Если хочешь, увидь его в зелени деревьев, узнавай его в каждом цветке, увидь его в каждой звезде. А если хочешь, ищи бесформенное существование, скрытое за зеленью, звездами, луной и горами. Если хочешь, найди его проявления или его существо. Если ты видишь его существо, он лишен атрибутов; если ты видишь его выражения, он с атрибутами. Если ты видишь его одежды, они очень нарядны, очень красочны. Если идешь в него глубже, все цвета исчезают, и остается предельная пустота.

Бог один, со свойствами или без - я подумала, поняла и увидела. Но этот опыт достигается видением. Если бы его можно было найти только мышлением, его нашли бы мыслители. Его нельзя достичь только мышлением. Многие продолжают думать о Боге, но мышление ни к чему их не приводит, потому что мышление - это только паутина ума. То, что постигается умом, является миром. Стараться постичь Божественное мышлением - это все равно что пытаться поймать тень и продолжать ее упускать.

Сама мысль - это тень. Как можно поймать истину тенью? Ум должен быть пустым, без единой мысли - вот в чем смысл медитации. Никто никогда не переживает предельное путем мышления. Предельное познается в медитации. Медитация - это состояние не-мысли. Когда все движение ума останавливается и возникает не-мысль, когда озеро абсолютно спокойно и погружено в глубокое молчание, ты соединен с предельным.

Я подумала, поняла и увидела. Сахаджо использует три слова: видение, понимание и мышление. Некоторые люди пытаются познать истину мышлением. Они не могут ее познать. Они становятся философами, они создают философию, они обсуждают великие философии. Если говорить с ними о мышлении, они распространят великую сеть мыслей, но в сети мыслей никогда не ловится рыба Божественного. Как бы ни была велика их сеть, рыба никогда не попадается.

Есть некоторые люди, которые пытаются пережить ее, понимая. Понимание приходит с опытом жизни. В жизни бесконечное множество опытов, и сущность всех опытов - понимание. Молодой человек хочет познать Бога мышлением, старый человек хочет познать Бога пониманием. Он говорит: "Мы видели мир" - но мир есть тень. Как может опыт тени привести тебя к предельному? Человек должен быть свободен как от мышления, так и от понимания. Мысли питает образование. Именно поэтому каждый выходит из университета, полный великих мыслей. Старые люди над ним смеются. Они говорят: "Обожди немного. Посмотри мир, тогда узнаешь".

Я слышал: один человек защитил диссертацию по сельскому хозяйству в университете Дели. В качестве последнего экзамена перед ученой степенью его послали в деревню сделать полный отчет о ферме, чтобы проверить, практичны ли его знания. Он упомянул в отчете все: количество деревьев, объем урожая, размеры поля, объем урожая, производимого этим размером поля, сколько было посеяно, сколько продано. Он сделал все подсчеты, но одного не мог понять. Крестьянин смеялся над его методами работы и совершенно ему не помогал. Он говорил:
- Ты очень осведомленный человек.
Тогда, посмотрев на дерево, студент сказал:
- Это дерево в таком состоянии, что я не думаю, что на нем вырастут яблоки в этом году.
- Я тоже уверен, что оно не даст никаких яблок, - сказал крестьянин, - потому что это не яблоня.

Таким образом он смеялся над статистикой студента.
В хижине был козел, старый козел с длинной бородой. Молодой человек никогда не выходил из университета. Он изучил сельское хозяйство по книгам, он провел всю жизнь в библиотеке университета и не мог узнать животное. С бородой! Он спросил:
- Кто это?
- Ты скажи, кто это, - ответил крестьянин. - Ты знающий человек. Я только бедный крестьянин, что я знаю?
Студент отправил телеграмму в университет с описанием козла: "Он старый, с бородой; пожалуйста, объясните мне, кто это".
Пришел ответ: "Идиот, это крестьянин! Ты даже его не смог узнать?"
Он старый, с бородой... с точки зрения секретаря факультета, наверное, это крестьянин. Он подумал, что студент не смог узнать даже крестьянина - это уж слишком!

Одна жизнь проживается по книгам, другая переживается на жизненном опыте. Из книг ты можешь получить идеи, но не понимание. Понимание достигается в плохих и хороших опытах жизни. В этом разница между знанием и мудростью, между мышлением и пониманием. Но Сахаджо говорит, что если бы предельное могло быть познано только через понимание, все старики познали бы его. Если бы предельное могло быть познано через мышление, его познали бы все мыслители. Но кажется, его не достигают ни старики, ни мыслители, ни молодые люди. Значит, нужно третье.

"Я видела: я пришла к видению путем мышления и понимания". Было использовано мышление, было использовано понимание, но оба они послужили цели этого видения.

Бог один, со свойствами или без - я подумала, поняла и увидела.
Мой мастер дал мне глаза, и, увидев, я убедилась.

Мастер не дает тебе мысли. Или, если он дает мысли, он делает это, чтобы помочь открыть глаза. Не дает мастер и понимания - но, если он дает понимание, то лишь для того, чтобы поддержать в тебе то, что может открыть глаза. Самое существенное - открыть глаза.

Глаз, который видит мир, отличается от глаза, который видит Божественное. Поэтому, каким бы ясным ни было твое понимание и знание мира, ты не сможешь познать Бога теми же глазами. Это другое измерение. И что-то может случиться, лишь если твои глаза откроются.

Как открыть глаза? Помощь мира может быть только негативной помощью. Не добившись успеха в мире, ты можешь узнать тоску, ты можешь узнать страдание, и через это страдание, тоску и чувство поражения в твоем уме может возникнуть жажда искать то, что за пределами мира. Только такую помощь можно получить от мира.

Путем мышления ты можешь усомниться в мире, но так ты не найдешь доверия к Божественному. Но, усомнившись в мире, легко будет перейти к доверию к Божественному; это будет естественно. По крайней мере, ты свободен от несущественного, и есть пространство для осмысления. Точно так же, если кто-то хочет создать сад, сначала он выпалывает сорняки и вырывает траву. Затем он копает яму в несколько футов глубиной и бросает в нее ненужные корни. Таким образом не создашь сад, но теперь становится возможным создать сад. Если ты оставишь сорняки и попытаешься создать сад, он будет разрушен, потому что сорняки растут быстрее. Неправильное всегда обгоняет правильное. Если ты оставишь траву и сорняки и посеешь какие-то семена, ты никогда не узнаешь, где посеяны семена цветов.

Один человек купил дом по соседству с Муллой Насреддином. У Насреддина был очень красивый сад, и соседу тоже захотелось иметь такой сад. Он сказал Насреддину:
- Я посеял кое-какие семена, и теперь взошли ростки, но выросла и трава. Как мне отличить одно от другого и определить, где трава, а где проросший цветок?
Насреддин сказал:
- Это очень просто - вырви все. То, что вырастет снова, трава, а то, что не вырастет, - настоящее, всходы семян. Траву не нужно сеять, она растет сама. Поэтому вырви и то, и другое, и ты точно узнаешь, что есть что.

Если хочешь посадить сад, сначала нужно совершить негативную подготовку: вырвать траву, выкорчевать корни и расчистить почву. Но сад еще не готов, это только начало работы. Теперь придется посеять семена.

Мышление и понимание могут это сделать - могут заставить усомниться в мире, вот и все. Но даже если случится только это - это удача. Потому что с девяноста девятью из ста этого не происходит. Иногда даже кажется, что понимание уводит людей прочь. Не только молодые, но и старые ловятся в сети мира. В молодом человеке есть некоторое желание принять санньясу, в старом не остается даже его. К старому человеку приближается смерть, и им с такой силой овладевают подобные мысли: "Осталось несколько дней, я должен насладиться ими. Осталось всего несколько дней... есть ли время заботиться о Боге и тому подобном? Посмотрим, когда-нибудь в другой раз... жизнь прошла, и в эти несколько дней я должен насладиться еще немного".

Нет предела глупости так называемых мудрых людей. Иной молодой человек рискует и становится на путь санньясы; старые не могут набраться храбрости.

Именно поэтому - удивительно! - все великие санньясины мира были молоды, когда покинули дом. Будда и Махавира были молоды - видел ли ты когда-нибудь, чтобы старый человек становился таким санньясином, как Будда или Махавира? Тебе не найти ни одного имени. Старые люди набираются опыта в мире, и этот опыт топит их.

Поэтому ты не можешь достичь при помощи только мышления или только опыта. И мышление, и опыт мира бесполезны. Да, это может случиться: используя то и другое, ты можешь прийти к пониманию того, что в тебе есть глаз, который закрыт, третий глаз, который закрыт. Если он откроется, может быть, ты сможешь получить проблеск Божественного, может быть, ты сможешь получить проблеск истины.

Мой мастер дал мне глаза. Мастер не дает мыслей. Не дает он и понимания. Мастер дает способность видеть, он дает глаза. Как он это делает? Это очень деликатно и тонко.

Как мастер дает тебе глаза?

Мастер дает тебе возможность видеть своими глазами. Точно так же кто-то поднимает ребенка на плечи и говорит: "Видишь?" Ребенок видит далеко, сидя у кого-то на плечах, а стоя на земле, ничего не видит. Сидя у кого-то на плечах, он видит далеко. Мастер сначала поднимает тебя на плечи и дает несколько возможностей видеть его глазами. Он дает тебе свои глаза и говорит:

- Посмотри немного моими глазами.

Например, когда я говорю с вами, я говорю не для того, чтобы заставить вас думать. Что получится, если заставить вас думать? - у вас и так слишком много мыслей. Когда я говорю с вами, я даю вам возможность видеть моими глазами. Это тоже видение; так можно видеть. Если ты получаешь проблеск, глядя моими глазами, это создаст жажду в твоих глазах. Если однажды ты можешь смотреть чьими-то глазами, тогда... глаза другого не твои собственные, но прозрения, которые случаются благодаря глазам другого, могут быть началом открытия твоих собственных глаз.

Пойми это так: это как молния темной ночью. Вспыхивает молния, и на мгновение ты видишь все - дорогу, деревья, горы. Снова становится темно. Но ты знаешь, что дорога есть. Тебе по-прежнему придется брести ощупью во тьме, тебе по-прежнему придется искать, и страх упасть останется прежним, но, по крайней мере, ты уверен, что дорога есть. Если ты смотрел глазами мастера, в тебе возникает доверие: путь есть. Если ты живешь рядом с мастером, понемногу аромат наполнит твои ноздри, и ты начнешь чувствовать, что то, что случилось с ним, может случиться и с тобой. Все, что возможно для одного человека, возможно и для другого.

Если ты рядом с Буддой, Махавирой или Кришной, блаженство их жизней заразительно. Иногда они тебя встряхнут, даже если ты сам этого не знаешь, и это тебя разбудит. И если ты сможешь немного открыть глаза, в тебе появится доверие. Когда маленький ребенок начинает ходить, его поддерживают руки матери. Ребенок должен ходить сам, но благодаря поддержке он чувствует себя в безопасности. Он думает:
- Теперь я не упаду, со мной мама.
Он все же упадет, упадет много раз, но каждый раз, когда он поднимается после очередного падения, шансы снова упасть будут все ниже. И мать постоянно уверяет его:
- Иди, не бойся. Ты можешь ходить точно так же, как я.
Таким же образом мастер протягивает тебе руку. Он знает, какая способность скрыта у тебя внутри, нужно лишь немного поэкспериментировать. Может быть, ты испугался. Много, много жизней ты не открывал глаз, через который видно Божественное. Может быть, ты забыл его. Может быть, если кто-то тебе напомнит, внезапно... Ты все еще не можешь вспомнить, но если ты остаешься рядом с ним, в его присутствии, это бьет тебе в какой-то центр. Эти удары должны быть постоянными. Поэтому сатсанг, нахождение в присутствии мастера, - продолжительный процесс.

Мой мастер дал мне глаза, и, увидев, я убедилась.

Умом можно познать только сомнение. Мысли... мысли... мысли... ничего определенного. Ты усомнишься даже в мыслях, в которых уверен. Часто ты говоришь: "Я уверен, я знаю точно", - если ты о чем-то говоришь, что знаешь это точно, значит, в этом есть какое-то сомнение. Ты готов бороться и убивать за свои мысли. И это тоже показывает, что где-то внутри ты не уверен.

Решимость - это совершенно другое. Решимость есть, когда нет никаких сомнений. А сомнение исчезает только с исчезновением мыслей... Увидев, я убедилась... когда нет мышления, есть видение. Тогда происходит даршан, видение. Тогда ты не думаешь.

Только слепой думает, что существует свет. Человек, у которого есть глаза, просто видит его. Мой мастер дал мне глаза, и, увидев, я убедилась. И где есть видение, там уверенность. Где мысли, там замешательство. Под мыслями струится поток неуверенности. Нужно видение. Никто не может думать о предельном. Ты либо видишь предельное, либо нет, нет речи о веровании. Это дело даршана - или прямого восприятия предельного.

Сахаджо говорит: у Божественного много измерений.
Оно проявленное, оно непроявленное...
Он видим, он невидим.
Все измерения - его, и все же ни одно измерение - не его.
По своей природе вода и лед - одно,
солнце и свет - одно.

Это очень красивые слова: по своей природе вода и лед - одно. Есть ли какая-нибудь разница между водой и льдом? Есть ли какая-нибудь разница между водой и снегом? Нет никакой разницы. Или... солнце и свет... есть ли какая-нибудь разница между солнцем и солнечным светом? Таким же образом, есть ли какая-нибудь разница между Божественным и его творением? Или между солнцем и солнечным светом? Есть только Божественное. Оно везде. Оно в солнце, оно в солнечном свете; солнечный свет - это продолжение Божественного. Безграничная Вселенная, которую ты видишь, - это продолжение. Есть ли какое-нибудь разделение между Творцом и творением? Есть ли какое-нибудь разделение между танцором и танцем? Есть ли какое-нибудь разделение между певцом и песней? Одно проявлено, другое непроявлено. Песня очевидна, певец скрыт; танец очевиден, танцор скрыт. Творение проявлено, а Творец непроявлен - но он скрыт в каждом его атоме!

Сахаджо говорит: у Божественного много измерений.
Оно проявленное, оно непроявленное;
по своей природе вода и лед - одно,
солнце и свет - одно.

Милостью моего мастера Чарандаса
все сомнение исчезло.
Все слова и аргументы рассеяны.
Сахаджо осталась, естественная.

Милостью моего мастера Чарандаса... Те, кто познал, всегда говорят, что они познали не своими усилиями, но милостью мастера. Те, кто познал, поняли, каким крошечным было их усилие - капля пыталась стать океаном. Если бы это должно было случиться только их усилиями, этого бы никогда не случилось.

Пойми правильно только одно: если ты пытаешься познать предельное своими усилиями, ты никогда его не познаешь. Даже если ты приложишь усилие, оно будет неправильным, потому что неправилен ты. Даже если ты движешься, то по неверному пути. Ты полон ложных желаний, и, что бы ты ни делал, все неправильно, потому что неправилен ты. Как может правильное родиться из неправильного? Если бы было возможно, чтобы правильное рождалось из неправильного, не нужно было бы искать правильное. Поэтому, что бы человек ни делал, он не сможет познать истину только своими действиями.

Итак, есть два пути. Это может случиться милостью и благословением Божественного - но ты совсем не знаешь Божественного. Даже если его милость изливается, ты не знаешь, как ее использовать. Даже если бы перед тобой зажгли светильник, ты так слеп, что продолжал бы стоять с закрытыми глазами. Если оно постучит в твои двери, ты скажешь, что, наверное, дует ветер. Ты не сможешь его узнать.

Милость Бога уже постоянно изливается на тебя, но ты не можешь ее узнать, ты не можешь ее принять. Ты не можешь увидеть его, как рыба не может увидеть океан. Именно поэтому мастер так важен в поиске истины - мастер видим для тебя.

В определенном смысле мастер - это чудо. Он чудо, потому что в одном смысле он точно такой же, как ты, и все же совсем не такой. Бог совершенно не похож на тебя - не может быть никакого моста. Он непроявлен, ты проявлен. Он бесконечен, ты ограничен. Он не-мысль, ты мысль. Он везде, ты где-то. Не может быть никакой встречи. Он так безграничен, а ты так крохотен, какая может быть связь? Как может капля встретить океан?

В мастере происходит чудо. Он как ты, и все же не как ты. С одной стороны, мастер - капля росы, с другой - океан. Именно поэтому мастер - самое чудесное явление в этом мире. В определенном смысле он человеческое существо, и в то же время это не так. С одной стороны у него есть такие же стены, как у тебя, с другой стороны, его двери открыты... он - открытое небо.

С мастером могут быть отношения. И с помощью мастера постепенно может произойти связь с Божественным. Вот почему Сахаджо говорит: Я могу оставить Бога, но не покинуть своего мастера - потому что без него не было бы связи с Богом. Милостью моего мастера Чарандаса все сомнение исчезло. Сомнение не исчезнет в мышлении, как бы ты ни пытался думать. Твое мышление - это попытка приподнять себя за шнурки. Как бы ты ни пытался, ты можешь немного подпрыгнуть, но затем снова окажешься стоящим на земле. Чтобы помочь тебе встать, нужна какая-то другая рука. И эта рука должна быть похожа на твою, чтобы ты мог ее узнать. И все же это должна быть рука предельного, которую ты можешь узнать немного, но не совсем. Немного ты можешь узнать, а еще немного останется за пределами твоего узнавания.

Мастер есть тайна. Ты понимаешь его и все же не можешь его понять. Именно поэтому те, кто думают, что понимают мастера, ошибаются; и те, кто думают, что вообще не поняли мастера, тоже неправы. Лишь те, кто чувствуют, что понимают немного, и в то же время немного остается за пределами их понимания, связаны с мастером. То немногое, что ты понимаешь, придаст тебе уверенности. То немногое, чего ты не можешь понять, выведет тебя за пределы самого себя, и в этом случится трансценденция.

Милостью моего мастера Чарандаса все сомнение исчезло... "Я получила видение, мои глаза раскрылись. Я узнала его, смотря глазами мастера, - мир исчез, истина открылась". Тогда начинает работать твое собственное зрение. Как только это начинает происходить, как только кто-то знакомит тебя, тогда...

Все слова и аргументы рассеяны...

Тогда не осталось сомнений, тогда не о чем спорить. Больше нет ни теизма, ни атеизма. Нет ни мусульман, ни индуистов.

... Сахаджо осталась, естественная.

 

И с того дня Сахаджо стала естественной. До этого все было вверх дном, все было в замешательстве. Теперь она пришла в покой. Теперь ничего не нужно делать. Теперь, что бы ни случилось, это поклонение, молитва. Кабир сказал: "Что бы я ни сказал, это имя Божественного. Когда я ем, я поклоняюсь Божественному" - теперь только Божественное есть внутри и снаружи. "Когда я иду, я окружаю Божественное почтением" - теперь я не хожу в храм или мечеть, чтобы обходить вокруг Бога. Теперь я просто обхожу, и это акт круга почитания Божественного.

... Все слова и аргументы рассеяны. Сахаджо осталась, естественная.

Будет хорошо, если ты поймешь слово "естественный", потому что быть естественным - это последний цветок религии - сахадж самадхи, естественное просветление. Ты в мире, но даже там ты не естествен - ты очень сложен. Ты одно, а показываешь что-то другое. Ты одно, а говоришь что-то другое. Ты идешь в храм, но и там ты не естествен. И там ты проливаешь фальшивые слезы, и там ты не снимаешь маски. И там, когда ты поклоняешься или молишься, в этом нет ни подлинности, ни естественности.

Везде одно лицемерие. Везде один обман. Везде ты пытаешься изобразить что-то такое, что на самом деле не ты. "Естественность" означает, что, где бы ты ни был, ты есть. Теперь ты ничего не прячешь и ничего не изображаешь. Если ты хорош - ты хорош, если ты плох - ты плох. Если ты красив - ты красив, если ты уродлив - ты уродлив. Во всем, чем бы ты ни был, есть гармония, ведь ты узнал, что быть естественным - значит быть единым с Божественным. Чем более ты неестествен, тем дальше от него. Чем больше ты пытаешься кем-то быть, тем дальше уходишь от собственного подлинного существа. Лао-цзы говорит: "Никто так не необычен, как обычные". Они так обычны, что не знают, обычны они или нет.

Кто-то спросил дзэнского мастера Бокудзю:
- После того как ты стал просветленным, что было твоей духовной практикой?
Бокудзю сказал:
- Я рублю дрова в лесу, я ношу воду из колодца. Когда я голоден, я ем. Когда я хочу спать, я сплю - ничего больше.

Но этого достаточно. Это значит быть естественным.

Тебе это трудно, тебе будет тяжело это понять. Из-за вашего эго вы создали облако славы вокруг ваших так называемых святых. Это из-за вашего эго. Их руки должны творить чудеса, из их рук должны выходить амулеты. Вы не можете принять святых, вначале не превратив их в фокусников. И если они станут вашими святыми, им придется согласиться быть фокусниками. Это взаимный сговор. Ты говоришь:

- Пока ты не готов быть фокусником, я не признаю тебя святым.

И если кто-то хочет, чтобы ему поклонялись, он должен стать фокусником - тогда между ним и тобой воцарится гармония. Ты уже фальшив, и те, кого ты выбираешь себе в гуру, соглашаются с твоими условиями. Вы уже лицемеры, и вы делаете лицемерами своих гуру. В этом мире удивительнее всего то, что редко ученики следуют гуру; чаще всего гуру следуют ученикам. Вы диктуете правила: как гуру должен себя вести, как поступать, когда ему вставать, когда ложиться спать, что он должен есть, что он должен пить. Вы это диктуете.

Ученики сами определяют поведение джайнских монахов.

Один святой, джайнский монах, захотел встретиться со мной. Он написал в письме:

- Я очень хочу встретиться с тобой, но ученики мне не позволят.

Твои ученики не позволят тебе ко мне прийти? Это уже слишком - ученики не позволяют мастеру прийти! Какая же может быть причина? Я сказал ему:

- Посмотри глубоко. Ученики не могут тебя остановить. Должна быть другая причина. Есть условие, условие, которое они тебе поставили: "Если ты согласишься с нами, мы согласимся с тобой. Пока ты следуешь нам, мы твои ученики. В тот день, когда ты перестанешь нам следовать, все кончено". И я сказал: "Ты слаб. Ты стал гуру так дешево. Ты хочешь прийти ко мне учиться медитации? И у тебя не хватает храбрости даже на поиск медитации? Твои ученики говорят нет, потому что ученики думают: "Если наш мастер пойдет учиться медитации еще к кому-то, зачем мы принимаем его как гуру?" Поэтому перед учениками гуру должен показать, что медитирует, он будет учить их медитации, сам ничего не зная о медитации. И этому монаху не хватает храбрости или искренности в жизни пойти на поиски медитации. Если нужно, ради поиска медитации он должен отбросить свой статус гуру. Ты учишь мир отрекаться от денег, а за что ты держишься сам?"

Я сказал ему: "Отбрось это! Медитация лучше. Ты снова найдешь последователей. И какая проблема, если у тебя вообще не будет последователей?" Пришел ответ: "Ты не знаешь, что я стал санньясином в детстве. Я необразован и не могу зарабатывать на жизнь. Я не работал сорок лет! Если я оставлю своих последователей, мне придется трудно".

Теперь это стало способом добычи пропитания и крова. Ни ты не гуру, ни они не ученики. Они знают, что они твои хозяева, потому что кормят тебя. И ты тоже это знаешь. Они дают тебе еду, и, если ты сидишь над ними, это только представление. Ты советуешь другим отречься от мира, но сам не можешь даже набраться храбрости отречься от этой защищенности! Может быть, тебе придется рыть канавы на дороге, но, по крайней мере, ты будешь зарабатывать свою еду. Многие зарабатывают на жизнь таким образом. Но тебе не хватает храбрости.

Ваши гуру стали бессильными, в них не осталось никакой силы. Они совершенно беспомощны. Вы держите их над собой, но они только марионетки, и нити в ваших руках. Они танцуют, когда вы заставляете их танцевать, они говорят, когда вы заставляете их говорить.
Быть естественным значит, что теперь нечего изображать. Ты счастлив таким, какой ты есть. И в тот день, когда ты счастлив и доволен своим существом и поглощен своей природой, - в тот день ты поглощен Божественным. В тот день рыба находит океан. Океан был всегда, дело было только в том, чтобы стать с ним одним. Когда рыба знает себя, она знает океан, потому что действительный факт в том, что рыба есть океан.

Чем более ты естествен, тем более ты становишься сиддхой, тем, кто достиг. Быть естественным - значит состояться. Но ты хочешь прославить свои достижения. Ты хочешь, чтобы случались чудеса.

Люди приходят и говорят:
- Если ты совершишь какие-нибудь чудеса, к тебе придут миллионы людей.
Что мне делать с этими миллионами людей? Я не фокусник. Они говорят:
- Нет, мы говорим это, потому что миллионам людей это принесет пользу.
Может быть, миллионам это принесет пользу, может быть, нет, но для меня это будет вредно. А если это вредно для меня, как я могу принести им пользу?

Естественно, что, когда ты становишься простым, на идиотов ты не будешь производить впечатления. Лишь те, кто сам движется к простоте, будут интересоваться тобой. Чтобы производить впечатление на идиотов, нужны особые методы. Если их глупые умы удовлетворены, это их впечатляет.

Это случалось много раз. Каждый день, путешествуя по этой стране, я сталкивался со многими идиотами. Даже если я что-то отрицал, они не готовы были это принять.

Один человек схватил меня за ноги и сказал:

- Дай мне стакан воды из твоих рук. Я уверен, что желудочная боль, от которой я страдаю семь или восемь лет, будет исцелена прикосновением твоих рук.

Я сказал:
- Сначала пойми, что у меня самого болит желудок! Я пью воду своими руками, но он не исцеляется. Как ты исцелишься? Если нужна помощь, я вызову врача. Отбрось эту идею.
Но чем больше я отказывался, тем больше он думал, что я не хочу его благословить. И держал мои ноги еще крепче. Он говорил:
- Я умру, а отсюда не уйду. Я уверен; чем больше ты отказываешься, тем более я уверен, что в этом что-то есть.
Я увидел, что эффект обратный - его вера возрастает! И в вере есть опасность: если эта вода его излечит, это опасно. Если она его не излечит, нет проблем, дело закрыто - у тебя продолжает болеть желудок, я иду домой. Но если он исцелится, чего я побаивался, это создаст настоящие проблемы. Я решил, что лучше дать ему воды, но случилось то, чего я боялся. Выпив ее, он сказал:
- Боже мой! Боль исчезла.

Этот человек идиот. Его боль ложная. Я не говорю, что он не страдает, он действительно страдал восемь лет. Но его страдание было воображаемым. Через два года, когда я снова приехал в этот город, мне сказали, что он творил чудеса. Он бережно хранил стакан, который я ему дал, и стал давать воду из этого стакана другим людям. А мне он сказал:

- Твоей милостью многие люди излечены.

Вот это глупый ум. Сначала он создает болезнь, потом с той же глупостью создает и лекарство. Он начинает делать воображаемые веши. Эго - причина всех болезней. Люди приходят и говорят:

- Мы видели ауру вокруг тебя.

Может быть, это какие-то проблемы с глазами. Может быть, оптическая иллюзия. Или, может быть, ты видел слишком много изображений святых в календарях с нарисованными вокруг них аурами. Может быть, это впечаталось в твой ум слишком глубоко, и ты спроецировал это. Но, пожалуйста, не впутывайте в это меня. Тогда ты говоришь:

- Но как мне тебе поверить, я видел это своими глазами!

Ваши глаза слепы. Какая гарантия в том, что вы видите? Но если я это отрицаю, они не готовы согласиться, потому что они могут склониться к моим ногам, только если увидят вокруг меня ауру. Это условие их эго. Если они не видят ауры, какой смысл кланяться мне? Они могут стать моими учениками, только если доказано, что я не обычный мастер - что у меня в руках появляется пепел, амулеты, швейцарские часы - только тогда. Их эго будут удовлетворены.

Есть определенный разряд идиотов, и эта толпа идиотов навязывает свою глупость даже своим гуру. Я называю мастером только того, кто не допускает никакого навязывания. Лишь тогда он может вам помочь, лишь тогда он может вывести вас за пределы сомнения. Хотя гуру легко и удобно говорить, что все, что вы говорите, правильно, потому что тогда не будет проблем ни у него, ни у вас. Оба вы партнеры в этом ложном сне. Ваш мир уже ложен, и вы создаете ложных гуру из своего мирского ума. И с этими фальшивыми гуру вы ожидаете осознать истину!

Ищи естественного, потому что в нем скрыто Божественное. Оно совершенно естественно. Оно естественно, как растения, птицы, животные, луна, звезды, горы и водопады. Если ты находишь кого-то, кто естествен, не покидай его присутствия. Не беспокойся о его ауре и не ожидай от него никаких чудес.

Милостью моего мастера Чарандаса
все сомнение исчезло.
Все слова и аргументы рассеяны.
Сахаджо осталась, естественная.

И тогда ты приходишь к естественному бытию.

Будь естественным. Будь грациозным. Если ты становишься естественным, ты становишься правдивым. Понимай слово "естественное" как синоним "Божественного". Если нет твоей неестественности, нет никаких болезней, нет никаких обманов, нет никакой сансары - колеса жизни и смерти. В тот день, когда ты становишься естественным, в твоей жизни будет дождь нектара, дождь без облаков.

Дайа говорит: "Когда видишь, ум охватывает безмерная радость". Ты просто становишься естественным, и тогда нет ни малейшего промедления. Ты становишься естественным, и вот "бесконечный свет без освещения". Тогда есть бесконечный свет, который ничего не освещает. Это свет без источника. Он ниоткуда не приходит, он всегда есть. Он вечен, и это "дождь без облаков".

Никаких облаков не видно в небе, и идет ливень, изливается нектар, потому что нектар - это природа существования. "Ум охватывает безмерная радость" - и ты танцуешь, охваченный радостью, потому что не осталось никакого отчаяния. Отчаяние было в твоей слепоте. Отчаяние было в твоем эго, в твоей неестественности. Это ушло. Дайа говорит: "Когда видишь, ум охватывает безмерная радость". И теперь, видя благодать, истину всюду вокруг, ты танцуешь, охваченная безмерной радостью...

... ливень без туч.

На сегодня хватит...



        10. Медитация, душа преданности

        Первый вопрос:

Природа духовного поиска, кажется, за пределами моего понимания. Иногда все поиски кажутся тщетными, и в этот момент я переживаю глубокое расслабление. Но в следующий момент с такой же интенсивностью я чувствую, что цель далека, и даже само путешествие еще не началось. Разве таким должен быть духовный поиск?

Истина близка, ближе самого близкого. И в то же время далека, дальше самого далекого. Она близка, потому что это твоя природа, и далека, потому что это природа всего существования. Капля - это океан и в то же время не океан. Капля - это океан, потому что то, что есть капля, в большем масштабе есть океан. Капля не океан, потому что у капли есть ограничения, но есть ли ограничения у океана?

Однажды духовный поиск приводит тебя к точке, в которой кажется, что все достигнуто, и все же ничто не достигнуто. Если ты посмотришь на себя, то почувствуешь, что все достигнуто; если смотришь на истину, то чувствуешь, что путешествие еще даже не началось. И это хороший опыт, это показывает, что ты достиг очень ценной точки. Те, кто чувствуют, что все достигнуто, и одновременно не чувствуют, что ничто не достигнуто, используют эти достижения как питание для эго. Те, кто чувствуют, что ничто не достигнуто, и одновременно не чувствуют, что достигнуто все, - они испытывают разочарование эго. Если эго успешно, оно говорит, что все достигнуто; если оно разочаровано, оно говорит, что все потеряно. Но язык эго - это либо достижение, либо утрата, оно выбирает одно из двух. В мгновение отсутствия эго, когда ты становишься пустым, достижение и потеря имеют одинаковый смысл. Лишь тогда происходит опыт великой тайны жизни. Когда происходит этот опыт, не бойся. Назови его счастливым мгновением. Танцуй, будь полон благодарности.

Ты можешь также почувствовать, что путешествие даже еще не началось. Прекрасно чувствовать это, потому что как может начаться путешествие к Божественному? Все, что начинается, должно прийти к концу. Когда ты начинаешь путешествие к Божественному, это означает, что ты заинтересован в том, чтобы довести его до конца. Начиная путешествие, ты тем самым устанавливаешь ему предел. Ты начал с одного конца, а другого достигнешь в какой-то день; это только вопрос времени. Но ты, несомненно, устанавливаешь предел Божественному.

Если ты чувствуешь, что прибыл, тогда, может быть, ты к чему-то и прибыл, но это не Божественное. То, что ты держишь в кулаке, не может быть запредельным. То, что можно держать в кулаке, в словах, в пределах ума, то, что становится твоим опытом, не может быть Божественным. Это может быть твое воображение или умственная концепция. Это может быть Кришна, Христос, Будда или Махавира - плод твоего воображения. Это может быть твоя философия о теории души, вселенской душе и брахмане, но не истина.

Истина уже достигнута. И никогда не бывает так, что ты чувствуешь, что полностью ее познал. Ты можешь испытать ее вкус, но голод никогда не кончается. По мере удовлетворения голода он становится все сильнее и сильнее. Точно так же, если кто-то льет гхи, очищенное масло, в огонь, с одной стороны, кажется, что жажда огня удовлетворена, с другой - что эта жажда все время растет. Именно поэтому влюбленный в Божественное кажется абсолютно безумным. С одной стороны, он говорит, что Божественное здесь и сейчас, с другой - совершает усилия, чтобы его достичь. Мирскому человеку это кажется нелогичным: если Божественное уже достигнуто, прекрати все эти разговоры о том, чтобы его достичь! И если это твоя внутренняя природа, его никогда нельзя найти. Как ты можешь найти то, чем не являешься?

Мирским людям религиозный человек кажется абсолютно безумным. Он пытается достичь в будущем того, что, как он говорит, у него уже есть, или пытается достичь того, чего нельзя достичь полностью. Он отправляется в путешествие, которое, кажется, имеет начало, но не имеет конца. Когда ты начинаешь переживать такие мгновения, чувствуешь, что тебя окружает этот аромат, будь счастлив, что у тебя есть оба эти чувства. Не выбирай. Ты можешь сказать:

- Ты уже достигнут, и в то же время тебя нужно искать.

Великий американский мыслитель Альфред Уайтхэд произнес очень ценные утверждения. Я сообщу вам некоторые из них. Первое: "Религия - это поиск, который кажется нескончаемым". Религия - это надежда, которая кажется Полярной звездой где-то в далеком небе - она приглашает, но ты никогда не достигаешь ее. Религия кажется такой непостижимой, что каждый, кто ее постигает, также чувствует, что понять невозможно. Она таинственна. Именно поэтому религия называется таинством. Если ты попытаешься ее разгадать, будешь разгадан ты, но ее разгадать ты не сможешь. Ты станешь расслабленным, ты станешь совершенно необремененным, ты будешь танцевать в предельной радости - но тайна останется тайной.

И если это слишком беспокоит тебя, позволь мне сказать, что в тот день, когда ты исчезнешь, будет еще больше тайны, и не останется никакого ищущего и ничего, кроме тайны, которую ты воспринял, начав путешествие. В тот день тайна проявится тотально. В тот день тайна будет изливаться отовсюду. Наука разрушает тайну. То, что познает наука, познано навсегда, исследование закончено. И все же религия всегда открывает новые двери к тому, что мы уже знаем. Мы можем пройти в одну дверь - и раскроется десять новых. Дерево религии, его ветви и их ответвления продолжают разветвляться бесконечно. Человек входит в тайну религии, но никогда ее не покидает.

Это событие прекрасно. Если ты чувствуешь это, прими это как милость Божественного. Духовный поиск продолжается именно так.


        Второй вопрос:

Ты сказал, что мышление препятствует видению и что понимание тоже может быть препятствием. Есть ли место для мышления и понимания в реализации истины?

Единственная функция мысли - это понять тщетность мысли. Единственная мудрость понимания - понять, что понимания недостаточно. Точно так же, как ты удаляешь один шип за другим, ты можешь удалить одну мысль за другой. Это можно сделать.

Никто не может достичь истины мышлением. Мышление - это препятствие к переживанию истины. Если ты удалишь это препятствие, ты можешь сказать в определенном смысле, что мышление тоже помогло: теперь препятствия больше нет, оно удалено - это помощь именно такого рода. Обычные мыслители остаются запутанными в мыслях. Великие мыслители освобождаются от мышления. Когда мышление идет глубоко, вскоре становится ясно, что невозможно познать истину путем мышления. Подумай: ты не знаешь Бога, у тебя нет опыта истины, нет никакого понимания о том, что такое жизнь, - что ты будешь делать в мышлении? Как ты будешь думать об этом? Как ты будешь думать об этой истине, которой ты совершенно не знаешь? Ты можешь повторять заимствованные писания, чьи-то слова, но можно ли назвать это мышлением? Это просто повторение. Как ты сможешь прибавить к этому что-то новое?

Мышление никогда не оригинально. Мышление всегда старое и застывшее. Мышление никогда не ново и не может быть новым. Если я спрошу тебя о чем-то, чего ты не знаешь, как ты будешь об этом думать? Для мышления существенно знать. Если что-то уже познано, лишь тогда может начаться мышление. А если ты уже знаешь, какая необходимость думать? Какой смысл думать о том, что ты уже знаешь? А о неизвестном думать нельзя.

Поэтому мышление похоже на жующего жвачку буйвола: он пережевывает проглоченную траву, возвращая ее в рот. Мышление - это жвачка. Ты что-то читаешь в книге, что-то от кого-то слышишь и теперь пережевываешь это. Но не рождается ничего нового. Все мысли мертвы, из них не прорастает никакая жизнь.

Бог - это непостижимое. Ты ничего не сможешь узнать путем мышления. Путь к познанию - не-мышление. Отбрось мышление, отбрось все, чему научился, забудь о том, что когда-нибудь слышал. Очисти ум от всего, что понял. Будь чистым, как зеркало, и смотри в лицо миру без всякой ряби мысли на поверхности ума. Что бы ни отразилось в этом неподвижном зеркале, это образ предельного.

Мышление может помочь уничтожить другие мысли. Я говорю с тобой: все, что я говорю, станет для тебя мыслью, хотя это мой опыт, это мое видение. Когда я что-то тебе скажу, это станет мыслью. Ты меня услышишь, и, если эти мысли создадут препятствие, тогда своими словами я создаю препятствие. Но я говорю в надежде, что, если ты поймешь, этот шип мысли извлечет другие шипы мысли, которые уже утвердились в тебе.

Иногда яд необходим, чтобы нейтрализовать другой яд. Когда в теле есть инфекция, ты идешь к врачу, и он впрыскивает тебе вирус той же болезни. Когда в твое тело вводят вирус, все тело мобилизуется и готовится бороться с болезнью. Оно начинает сопротивляться. В самом этом усилии сопротивления ты уничтожаешь болезнь. Может быть, у тебя есть опыт колючки: если тебе в ногу втыкается колючка, ты вынимаешь ее другой колючкой. Большинство аллопатических лекарств состоят из ядов. Болезнь - это яд, и, чтобы ее уничтожить, нужен другой яд.

Мышление - это препятствие. Чтобы его удалить, я даю тебе какие-то новые мысли. Используй их как колючку. Это не значит, что ты должен выбросить свои мысли и заменить их моими - это было бы глупо. Тогда ты вытащил бы одну колючку и воткнул другую в ту же рану. Обе колючки должны быть отброшены. Мысли, которые твои, и мысли, которые я тебе даю, - выбрось и то, и другое, чтобы стать безмысленным.

В этом польза мышления - другой пользы нет. Его польза негативна. Разумный человек использует мышление для отрицания. Идиот, неразумный человек, использует мысли позитивно - и из-за этого позитивного использования запутывается в мыслях. Ты можешь выйти за пределы, только используя мысли негативно.


        Третий вопрос:

Ты сказал, что необходимо пройти через опыты жизни. Такие люди, как я, которые стали санньясинами, не пройдя через свет и тьму, взлеты и падения жизни - что будет с нами?

Первое: моя концепция санньясы не против мира. Поэтому, участвуя в моей санньясе, ты не уходишь от света и тьмы жизни. Напротив, мир был как жар горячего солнца, а теперь для тебя есть место и прохладной тени. Став моим санньясином, ты не выбыл из мира: напротив, ты приобрел санньясу.

Это поможет тебе понять правильно. Для тебя существовал только жар мира, а теперь я дал тебе также и прохладу санньясы. Ходи по этому жару, когда чувствуешь в себе силы, а когда устанешь, отдохни в тени. Я не отнимаю у тебя мир, я даю тебе медитацию. Я ничего у тебя не отнимаю, я только что-то даю. Поэтому у тебя даже больше возможностей опыта. Если бы ты оставался только в мире, у тебя были бы лишь опыты мира - теперь у тебя будут и опыты санньясы. И, когда ты освободишься от обоих, лишь тогда ты станешь настоящим санньясином.

В уме ты по-прежнему думаешь, что санньяса против мира, как бы я ни старался сказать обратное. Все же тебе трудно понять, что и свет, и тьма - это игра одного и того же солнца. Тень приятна, жар неприятен, но зимой приятен жар и неприятна тень. Ты можешь понять, что свет и тень как два крыла, но ты не можешь понять, что это игра одного и того же солнца. Из него рождается жар, из него рождается и тень. Помни, в тот день, когда свет исчезнет из мира, одновременно с ним исчезнет и тьма. Тьма не может существовать без света. Ночь не может существовать без дня. Вечер не может существовать без утра. Смерть не может существовать без рождения. Как может быть старость без молодости? Они взаимосвязаны, в них движется одна и та же энергия. Первое, что нужно понять: мир - это жар и только жар, беспокойство и еще больше беспокойства, напряжение и еще больше напряжения, и понемногу это становится твоей второй натурой.

Мулла Насреддин пришел в студию, чтобы сфотографироваться. Когда он сел, фотограф сказал:

- Сэр, пожалуйста, отбросьте на мгновение напряжение, тревогу и беспокойство, этот мертвый внешний вид, эту печаль. Потом вы можете вернуться в свое естественное состояние. Позвольте мне сделать фотографию, и можете возвращаться в естественное состояние.

Это неестественное состояние стало естественным. Тревога должна быть неестественным явлением, естественным должен быть покой. Можно понять, если беспокойство происходит в определенных ситуациях, однако это беспокойство не должно быть стилем жизни. Но тот, кто остается только в мире тревог, напряжений, мыслей, проблем, сложностей, планов на будущее, поражений, борьбы, соревнования, противостояния, ревности, зависти, жадности, желания, гнева, - постепенно он забудет, что бывают и мгновения радости.

Поэтому, если я дам тебе тень, отняв жар, эта тень будет неполной, потому что глубокий опыт тени случается лишь тогда, когда ты возвращаешься с жара, усталый и изнуренный. Если ты все время сидишь в тени, даже тень не принесет облегчения. Когда ты возвращаешься домой, усталый и изнуренный, даже хижина ощущается как дворец. Именно поэтому я говорю: не беги от мира. Да, попытайся создать тень медитации, чтобы, когда ты устаешь, ты мог погрузиться в медитацию. Когда ты возвращаешься, беспокойный и встревоженный, ты сможешь отдохнуть под крышей медитации.

Первое: я не отнял у тебя мир, я дал тебе нечто большее. Именно поэтому я часто говорю, что древние пророки учили не отречению, но глубокому наслаждению жизнью. Забудь обо всех остальных - я, несомненно, учу великому наслаждению. Я говорю, что Богом можно наслаждаться. Если ты наслаждаешься только миром, ты ничем не наслаждаешься; ты начал запутываться в грязи и мусоре. Ты поднимаешь камни и гальку, когда рядом есть бриллианты и изумруды. Ты продолжаешь пить воду из грязной реки, когда рядом течет чистый горный родник. Дело только в том, чтобы открыть глаза, протянуть руку, встать и немного пройтись, и ты найдешь источник кристально чистой воды. Ты сидел в грязных канавах и пил из них воду. Мир - это грязная канава, набитая людьми, и многие купаются в ней - в ней плавает грязь многих людей.

Медитация - как высокогорный водопад в Гималаях. Я не отнимаю у тебя твою грязную канаву, потому что отнимать ее бессмысленно. Если твоя привычка все пачкать не прекратится, ты сделаешь грязным и гималайский водопад. Пока ты не сделаешь его грязным, ты не поймешь, что из него стоит пить.

Человек шел по улице. Он упал и потерял сознание. Был жаркий полдень, солнце стояло в зените. Вокруг собралась толпа. Улица была в районе торговцев благовониями. Лавочнику стало жалко этого человека, и он прибежал с самым дорогим своим ароматом - потому что Аюрведа говорит, что, если бессознательность очень глубока и человек не может из нее выйти, если его встряхнуть, - он очнется, если вдохнет очень сильный запах. Он принес сильный запах, очень ценный, капля которого стоила тысячу рупий, и поднес его к носу человека. Человек пошевелился, но не пришел в сознание. Вместо этого, казалось, он стал проявлять признаки сильного беспокойства.
Вокруг собралась толпа. Кто-то сказал:
- Подождите, так вы его убьете. Я его знаю. Подождите! Этот аромат ему ничем не поможет.
Возле потерявшего сознание лежала корзина с грязным куском ткани. Этот человек попросил воды, разбрызгал ее по грязной корзине и поднес к лицу пострадавшего. Человек глубоко вдохнул и пришел в сознание. Он был рыбаком, который возвращался домой с рынка, где продавал рыбу; его корзина пахла рыбой. Это был единственный запах в его жизни, который он воспринимал как аромат. Это был его любимый запах, он был ему знаком.
Он встал и сказал:
- Брат, если бы тебя здесь не было, эти люди убили бы меня! Не знаю, сколько я был в лапах этих негодяев. Они заставляли меня вдыхать такие отвратительные запахи, что все мое существо содрогалось. Я хотел закричать, но не мог. Я не мог издать ни звука. Я хотел сделать жест руками, но не мог, потому что был без сознания. Эти негодяи подносили к моему носу странные запахи. Как хорошо, что ты пришел и дал мне понюхать рыбу, и я пришел в себя.

Если ты бежишь от мира, пока еще незрел, пить из гималайских источников будет невозможно, если только сначала ты не сделаешь их грязными.

Я не отнимаю у тебя мир, я не отделяю тебя от него. Напротив, мое усилие здесь в том, чтобы подвести гималайский поток в мир, туда, где находишься ты. И ты должен уметь различать - это грязная канализация, а это - чистый поток. И такой выбор должен делаться не из жадности, но из понимания, из знания. Медленно, постепенно ты разовьешь вкус и начнешь распознавать чистую воду. Ты начнешь наслаждаться ароматом. Ты научишься узнавать тухлые запахи канав. Поэтому не говори: "Такие люди, как я, которые стали санньясинами, не пройдя через свет и тьму, взлеты и падения жизни, - что будет с нами?" Было бы правильнее спросить: "Что бы было, если бы мы не стали санньясинами?"

Я за то, чтобы испытать все. Я за то, чтобы пережить все опыты, настолько, что, даже если в уме возникает желание сделать что-то неправильное, сделай это. Тебе придется страдать от последствий, от этого я не могу тебя спасти. Если хочешь злиться - злись. Если хочешь двигаться в секс - двигайся в секс. Если хочешь быть жадным - будь жадным, - от последствий придется страдать тебе. Ты не можешь этого избежать, тебе придется страдать. Но если есть желание потакать - потакай, потому что, если ты этого не сделаешь, семя желания останется в тебе, и это будет привлекать тебя снова и снова. Непрожитые желания хуже прожитых. Все, что не прожито, имеет более сильную хватку, чем прожитое. Когда ты пережил, познал и понял, ты свободен от этого.

Поэтому узнай мир правильно. Спешить некуда. Познай рыночную площадь правильно, чтобы в тот день, когда ты повернешься к ней спиной, ты даже не вспоминал о ней, чтобы не было желания оглядываться назад. Не должно быть желания оглянуться даже раз, с этим должно быть полностью покончено. Это достижение не происходит волевым решением. Это достижение случается в глубоком опыте, познании. Такое понимание осеняет тебя, только когда ты это прожил. Потому что однажды ты подумаешь: "Что ценного во всем этом мусоре?" - и не потому, что я это говорю, не потому, что это говорит Сахаджо или Кабир, Веды или Упанишады. Ты узнаешь это; эти Упанишады возникнут в тебе. Эти Веды будут твоими собственными Ведами. Ты узнаешь, что все это тщетно. Ты видел жизнь, ты испробовал ее со всех сторон и не нашел ничего, кроме страдания, яда. В тот день яд выпадет у тебя из рук. В тот день твоя санньяса будет результатом опыта мира, не отречением от него. В тот день твоя санньяса будет не против мира. Прежде этого санньяса останется противостоящей миру, как бы я ни объяснял. Ты чувствуешь, что делаешь что-то другое. В тот день, когда ты узнаешь, что мир исчез и исчезла санньяса, в тот день, когда со всей двойственностью будет покончено, только в тот день случится настоящая санньяса. Тогда ты выйдешь за пределы обоих. Тогда ты испытаешь на опыте, что и жар, и тень принадлежат одному и тому же солнцу. Тогда ты узнаешь, что и мир, и санньяса - это игры ума, одного и того же эго. В этот день ты освободишься от них обоих.

Человек, который свободен от мира, свободен и от санньясы. Это покажется тебе несколько трудным для понимания, потому что не соответствует математике и логике. Ты думаешь, что санньясин - это тот, кто отрекся от мира. Если ты спросишь меня, я скажу, что для того, кто отбросил мир, отброшена и санньяса. Точно так же, когда проходит болезнь, ты отбрасываешь лекарство. Если болезнь прошла, а ты продолжаешь носить с собой лекарство, люди назовут тебя сумасшедшим.

Ты скажешь:
- Болезнь прошла, у меня больше нет туберкулеза, но я буду носить с собой эти лекарства в бутылочках. Я собрал все рецепты и сделал из них священное писание в бархатном переплете и с золотой лентой. Теперь я буду носить его с собой. Я сохраню бутылочки и рентгеновские снимки, хотя болезнь и прошла.

Мир прошел, а ты все еще носишь с собой санньясу? Ты что, сумасшедший? Если ты встретишь такого сумасшедшего, скажешь ли ты, что болезнь прошла? Теперь он стал жертвой худшей болезни. Туберкулез был и то лучше - по крайней мере, он был излечим. Кто теперь излечит эту болезнь? Эти снимки и рецепты, эта одержимость рецептами и бутылочками - пустыми, полными, полупустыми старыми бутылочками - кто теперь освободит тебя от них? От них нет лекарства ни в одной медицинской книге.

Но, к счастью, этого не происходит. Когда болезнь излечена, ты прекращаешь принимать лекарство. В тот день, когда болезнь проходит, ты выбрасываешь лекарства в окно.

Санньяса - это лекарство от болезни, называемой "мир". Когда мир исчез, зачем сходить с ума и сохранять санньясу? Она должна исчезнуть вместе с миром, она была другой стороной той же монеты. В тот день, когда нет ни того, ни другого... если ты спросишь меня, я скажу, что случилась настоящая санньяса. Настоящая санньяса за пределами санньясы. Она трансцендирует сама себя.

 
  Osho meditations, sannyas sharing

На сайте сейчас посетителей: 2324. Из них гостей: 2324.

Создание и поддержка портала - мастерская Фэнтези Дизайн © 2006-2011

Rambler's Top100